Усиливая Боль (Переработанное)

На маленькой полукруглой площади рядом с набережной кто-то воткнул рекламный плакат. Кате он кажется странным. Ее смущает даже не столько изображенный на нем мерзкий мужик в черных очках и шляпе, развалившийся на диване, сколько надпись крупными буквами «НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ?» Очевидно, это важно знать, думает Катя. Вспоминает свои заезды в гостиничные номера. Отпуска на море. Командировка. Случайный секс – один из тех двух, о которых она жалеет. Все это было связано с отелями. Катя не любит отели. Не любит, когда приходится спать на чужой территории. Ей кажется, что она и так мало спит, а у кого-то сейчас наверняка не уснула бы. Мысль о сне вызывает неожиданный, стихийный прилив сонливости, и Катя зевает. Заворачивает на материализовавшийся из ниоткуда мостик направо. Смотрит на Большой Драматический Театр, с которого только недавно сняли леса. У него подчеркнуто торжественный вид, и реставрация пошла ему на пользу. Катя обещает себе снова заглянуть туда – последний раз она была в театре около года назад. Не одна. Она поворачивает голову направо, и ее очаровывает поверхность воды, ребристая от множества мелких, взаимосвязанных волн, ведомых силой ветра. Кате кажется, что на это можно смотреть бесконечно, и все поле ее внимания на какое-то время оказывается занятым безбрежной картиной волнующейся воды. Она моргает и думает, возможно ли сосчитать общее количество волн. Теряет мысль. Отворачивается.

Перед ней всплывают стойкие ассоциативные воспоминания, связанные с Фонтанкой. В определенный период здесь происходили определенные вещи, и они, как кажется Кате, привнесли что-то в ее будущее.

Она встречается на Фонтанке с подругами, и они идут в ближайший бар обсуждать, что делать с беременностью одной из них. Она приезжая, студентка, как и все они, и она не знает точно, кто точно отец, но решать что-то нужно, и они прикидывают шансы вырастить ребенка, и кто-то говорит, что аборт – это на всю жизнь, что рожать она не сможет, и все решают, что, если отец не найдется, то они поднимут ребенка всем миром, и пьют за здоровье первенца, но беременной наливают только маленькую кружку слабоалкогольного пива, хотя она хочет виски или текилы. И спустя какое-то время, она делает аборт, приезжает на Парк Победы, плачется Кате, и они обсуждают мужиков и пьют мартини, и все благополучно забывают о том, что вообще что-то происходило, уже через месяц, если не раньше.

Катя иногда думает о том, что она еще тот решатель чужих проблем. Вспоминает, что почему-то именно ей подруги их ближайшего окружения задавали самые нелегкие и требующие однозначного ответа вопросы о своей жизни, хотя ее опыт на тот момент мало чем отличался от опыта большинства. С годами общения такого рода стало меньше. Она не знает, кто тому виной. Себя винить не хочет.

На спуске в метро, кажущемся бесконечно унылым и бессмысленным и вызывающим у Кати стойкое желание побежать обратно, вверх, Катю снова атакуют рекламные плакаты. Она засматривается дольше всего на тот, где девушка со взглядом, полным решительности, сжимает довольно массивный перфоратор, бур в патроне которого указывает на надпись «Так кто в доме хозяин?»

Катя сходит, едва не упустив момент, когда заканчивается эскалатор, засмотревшись на стройного парня с кожаной сумкой впереди. Ей кажется, что в глубине ее сознания назревает мысль…

«Светит над тобой звезда…»

…но она недостаточно четко очерчена, и ей хотелось бы уловить саму суть этой мысли, но есть только обрывки, и ей необходимо что-то изменить, что-то перестроить, и времени для этого, как ей почему-то кажется, не хватает, и…

«НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ?»

…ей нужно все обдумать, разобраться в нагромождении лиц, слов, событий, найти себя во всем этом…

«Поверьте своим глазам»

…и она пытается вычистить из сознания весь мусор странных, обрывочных фраз, но это не удается, и она заходит в поезд в сторону Парка Победы и падает на сиденье. Закрывает глаза.

Не может долго так просидеть, чувствует, будто на нее почему-то смотрят и ожидает увидеть на себе липкий взгляд какого-нибудь таджика, но, открыв глаза, не обнаруживает вообще никого, кто претендовал бы на то, чтобы уделить ей внимание. Несколько огорчается. Вдумывается в суть рекламного плаката средства для лечения облысения, в котором одинокий волос, сгорбленный и уставший, уходит от своих сородичей. Едва не плачет от трагичности этой сцены. Одиночество. Скорбь. Безвозвратная потеря. Забвение.

На общедомовой телевизионной антенне две крупные черные птицы меняются между собой местами. Серое небо. Уродливый звук домофона. Тишина подъезда.

Мысль написать заявление в полицию сформировалась окончательно после беседы с Сашей. Катя оставляет набросок текста, сформированный зачем-то в двух совершенно одинаковых экземплярах, на столе и садится к ноутбуку. Скрепя сердце, вводит пароль от почтового ящика и нажимает «enter». Обнаруживает пять новых писем, но видит только одно. Украшенное логотипом в виде фото с двумя черными полосками.