Ускользающая метафора

Я мало-помалу пришел в себя и спросил:

– То есть если я заколю вас этим мечом, то узнаю, где находится Мариэ Акигава?

– Нет, если быть точными, то не суть вполне так. Вы, судари наши, убиваете нас здесь. Стираете, так сказать, нас с лиц земель. И вереницы вызванных сим последствий в конечных итогах приведет вас, судари наши, к ним.

Я попытался понять, что это может значить.

– Я не знаю, что уж там за вереница, но как мне убедиться в том, что все сложится так, как вы предполагаете? А вдруг я вас убью, а после все пойдет не по плану? И так ваша гибель окажется напрасной?

Командор резко вздернул правое веко и посмотрел на меня. Очень похоже делал Ли Марвин в фильме «Выстрел в упор», хладнокровно и невозмутимо. Не думаю, правда, что Командор смотрел «Выстрел в упор».

Он сказал:

– Все так. Вы, судари наши, правы. Не исключено, что на самих делах все пойдут не как по цепочкам. Ведь все, что мы вам толкуем-с, возможно, всего лишь предположенья, наши рассужденья. Возможно, слишком много сих «возможно». Но, откровенно говоря, других способов больше не суть. Ни одних. Выбирать не суть приходятся.

– Но если я вас убью, значит, для меня вы умрете? И потому исчезнете из моей жизни навсегда?

– Именно. Идеи – мы – для вас, судари наши, на сем испустят свои духи. Для идей то будут смерти, одни из мириад. Тем не менее сие, вне сомнений, будут одни отдельно взятые смерти.

– Если убить одну идею, мир от этого не переменится навсегда?

– Еще как переменятся, – сказал Командор и опять дернул веком, как герой Ли Марвина. – А как вы хотите? Если стирать с лиц земель отдельные мысли, а миры при сем останутся неизменными – какие тогда смыслы в таких мирах? Какие тогда смыслы в таких идеях?

– То есть вы считаете, мне нужно вас убить ради каких-то перемен в этом мире?

– Вы, судари наши, вызволили нас из склепов. И вот теперь нас необходимо убить. Если сие не сделать, круги не замкнутся. Открытые круги необходимо где-то замкнуть. Других выборов не суть.

Я посмотрел на Томохико Амаду, все так же лежавшего на кровати. Его взгляд, насколько я заметил, был обращен прямиком на сидевшего в кресле Командора.

– Господин Амада вас различает?

– Да, понемногу мы должны стать им видны, – ответил Командор. – Пожалуй, оне постепенно начинают различать наши речи. И вскоре уже будут понимать их смыслы. Собрав в кулаки все оставшиеся у них силы духов и тел.

– Что он хотел, по-вашему, изобразить на картине «Убийство Командора»?

– О сем не нам судить, и лучше спрашивать не у нас. А прямо у них самих, – ответил Командор. – Разы уж авторы прямо у вас перед глазами.

Я вернулся в кресло, на котором сам недавно сидел, и заговорил, стараясь поймать взгляд лежавшего на кровати старика.

– Господин Амада, я нашел картину, которую вы прятали на чердаке. Ведь вы же ее прятали, да? Судя по плотной упаковке, вы, похоже, не хотели никому показывать эту картину. Но я снял упаковку. Вам это может показаться неприятным, но я не смог сдержать свое любопытство. И обнаружив, что «Убийство Командора» – прекрасная картина, с тех пор я не могу отвести от нее глаз. Она поистине прекрасна! Заслуживает того, чтобы считаться вашим шедевром. Пока что о ней знаю только я – даже Масахико ее не показывал. А кроме меня, эту картину видела только Мариэ Акигава, одна тринадцатилетняя девочка. Но вчера она куда-то пропала.

Здесь Командор предостерегающе поднял руку.

– Дайте им передохнуть, судари наши. В их ограниченные мозги за одни разы многие не поместятся.

Я умолк и вгляделся в лицо старика. Что из моих слов пробилось к его сознанию, определить я, конечно, не мог – лицо его по-прежнему ничего не выражало. Но если заглянуть в его глаза поглубже, там, как и прежде, виднелся некий огонек. Проблеск, как от лезвия перочинного ножика, упавшего на дно глубокого омута.

Я медленно, очень членораздельно продолжал:

– Вот мне интересно, зачем вы написали эту картину. Ведь она совсем не похожа на те картины нихонга, что вы писали раньше. Ни темой, ни средствами, ни композицией, ни стилем. Сдается мне, в этой картине заключено какое-то ваше глубокое личное послание. Какой смысл несет она в себе? Кто кого убивает? Командор – он кто? И кто таков убийца Дон Жуан? И что такое странный бородатый мужчина с длинным лицом, который высовывает голову из подземелья в левом углу полотна?

Командор опять поднял руку, чтобы прервать меня. Я замолчал.

– Хватит вопросов, – произнес он. – Дайте времена, чтобы сказанные проникли в сознания этих людей.

– Он мне на них ответит? Ему хватит на это сил?

Командор покачал головой:

– Нет. Скорее всего, ответов не суть будет. Столько сил в запасах у этих людей не суть.

– Тогда зачем вы заставили меня их задать?

– Вы, судари наши, задали не суть вопросы. Вы, судари наши, просто объяснили. Те факты, что, обнаружив на чердаках картинки «Убийств Командоров», вы открыли их существования. Сие суть первые этапы. С них вам и нужно начинать.

– Тогда что будет на втором этапе?

– Разумеется, вы, судари наши, нас убьете.

– А третий будет?

– Должны быть суть. Конечно же.

– И в чем он заключается?