Ускользающая тень

Через некоторое время мы с Фейном сидим на крыльце одного из домов и потягиваем фруктовый сок. У нас, под землёй, это редкая роскошь, фруктов у нас очень мало, а на поверхности они произрастают в изобилии. Здесь их можно найти в затенённых или туманных низинах. Также много фруктов в микоровых лесах. Дети Солнца могут есть их сколько захотят.

— А зачем надевать солнцезащитные костюмы ночью? — спрашиваю я, указывая на одного из мужчин, проезжающего мимо верхом.

— Иногда охотники попадают в западню или их ранят звери. Тогда они не могут вернуться до рассвета. В костюме солнце их не обожжёт даже на самом открытом месте. — Фейн отпивает глоток из чашки. — А ещё костюмы служат нам доспехами. Тут опасные звери. Если не уходить от гетра, никто не подойдёт — боятся. Но гетра медлительны и не едят других зверей. А ки-кай ничего не боятся. — Фейн чешет руку и неопределённо хмыкает. Понимаю, что до моего вопроса он об этом не задумывался. — Это есть традиция. Воины носят костюмы.

— А ты?

— Я не воин.

Разглядываю всадника. На плечах у него бежевый плащ с широким капюшоном. Под ним — пластины из твёрдой кожи, нашитые на рубашку, и брюки из эластичной ткани, на ногах — тяжёлые сапоги, на руках — перчатки. Лицо прикрывает керамическая маска с застеклённой прорезью для глаз и щелями, через которые можно дышать.

— И долго можно в них продержаться? Ну, если всё время находиться на открытой равнине, такой, как здесь? — спрашиваю я.

— От многого зависит. От времени дня, сильно ли светят солнца. Если как тогда, на рассвете… три часа. Может, четыре или пять. Но если светят сразу оба солнца, тогда меньше — два часа.

Я поражена до глубины души:

— Три часа?! Серьёзно?

Фейн невозмутимо смотрит на меня:

— Да.

Ну надо же! Не думала, что это возможно.

— А в солнцезащитных костюмах, которые производят у нас, больше часа на открытой равнине не продержишься. К тому же они такие плотные, что пошевельнуться невозможно.

— Да, — соглашается Фейн. — Потому мои люди не хотят общаться с твоими людьми. Вы узнаете наши секреты и быстро всему научитесь. И тогда вы захватите нашу землю.

— Твои люди очень мудрые, — не без досады признаю я.

— Но я думаю, что подземные люди всё равно когда-нибудь к нам придут. Мы должны узнать вас, а вы должны узнать нас. Тогда мы все будем готовы. Но мы не будем вас учить. Вы должны будете научиться всему сами.

— Наши люди могут заставить кого-нибудь из ваших выдать секрет.

— Нет. Вниз будут отпускать только таких, как я, которые не умеют делать вещи. А если с кем-нибудь из них что-нибудь случится, мы больше не будем с вами общаться. Когда вы подниметесь к нам, мы будем вас встречать. Но не как друзей, а как врагов.

Некоторое время молчу. Фейн прибавляет:

— Другие тоже думают как я. Их не много, но есть. Я теперь про вас больше знаю и могу уговорить людей.

— Не доверяйте нашим, — наставляю я. — Никому не доверяйте. Если они получат преимущество, будете жить под нашим господством.

— Мы знаем. Вы любите воевать. Вам надо драться, вы без этого жить не умеете.

— Да уж, приятно слышать, — бормочу я. — И как мы дошли до жизни такой?

— Общество как дикое стадо, — задумчиво произносит Фейн, отводя взгляд. — Управлять трудно. Остановить нельзя. Топчет всё на пути.

Вскоре возвращаются охотники с добычей — тушами нескольких существ, покрытых чешуёй и с огромными клыками. Смотрятся не особо аппетитно. Туши, которые в длину в два раза выше моего роста, быстро свежуют, разделывают и передают женщинам, чтобы пожарили на костре. Мужчины радуются и смеются, довольные успехом. Мы с Фейном переходим к огню и сидим молча. Греемся, глядим на пламя, наблюдаем за жизнью круга.

Сейчас, рядом с этими необычными людьми, я впервые за долгое время чувствую, что на меня ничто не давит. Даже забыла, как это бывает. Здесь я ни за кого не отвечаю и никому ничем не обязана. Ни одна живая душа не знает, где я. Клан и хозяин, должно быть, считают меня погибшей. Я будто свободно парю в этом бесконечном небе, и это прекрасно.

Смотрю вверх, на звёзды. Если приглядеться, можно различить тусклую серую луну, второй спутник планеты Бейл. Как она называется, не знаю и спрашивать не хочу. Пусть так и остаётся никому не известной.

Иногда это величайшее благо.

Проходит ещё несколько дней. Продвигаемся медленно, но упорно. Восстанавливаю силы и набираю потерянный за время болезни вес. Потихоньку начинаю выполнять упражнения чуа-кин. Дети сидят рядом и в полном восторге наблюдают, как я становлюсь в позиции и выполняю сложные движения. В это время пожилая женщина штопает порвавшуюся одежду, а Фейн играет с мужчинами в какие-то азартные игры.

По ночам, когда не общаюсь с другими, Фейн учит меня, как читать знаки Детей Солнца. Раньше я пыталась помогать женщинам с работой, но те только добродушно отмахивались, вежливо намекая, что пользы от меня никакой. С завистью смотрю вслед мужчинам, когда те уносятся прочь, оседлав ша-раков. Жалею, что до прибытия на место назначения всё равно не успею научиться ездить верхом. Но ничего не поделаешь, поэтому учусь другим вещам.