Ускользающая тень

Но всё это только пустые фантазии, так же как и мои мечты о спокойной жизни. Потому что у меня есть Джей. И он не здесь, а там, внизу. Не для того я проделала такой путь, чтобы сдаться сейчас. Ради сына я сбежала из тюрьмы, и ради него вернусь обратно в свой мир.

— Фейн, я бы с радостью, но не могу, — отвечаю я. Не из вежливости — совершенно искренне. Но выбор свой я уже сделала, давным-давно.

Глава 11

Первое время почти не встаю с кровати, но постепенно силы восстанавливаются, и я начинаю изучать окружающую обстановку. В течение дня Дети Солнца из домов не выходят. В это время они спят, разговаривают или играют на музыкальных инструментах. Дети Солнца мастерят изделия из дерева, ткут, делают луки и стрелы, упражняются в стрельбе. Устраивают шуточные поединки, а соплеменники болеют за участников. Света никто не боится, и вскоре я тоже перестаю испытывать страх.

Обитателям дома очень хочется узнать как можно больше обо мне и о подземном мире. Полдня отвечаю на вопросы при содействии Фейна, выступающего в качестве переводчика. Теперь другие Дети Солнца считают его героем. Фейн не просто может свободно изъясняться на языке подземных жителей, но он спустился туда, на глубину, а потом вернулся живым. Фейн может рассказывать, что он там видел и что нового узнал, но о себе самом говорить нельзя — это хвастовство. О человеке следует судить по тому, какой он сейчас, а не по былым заслугам или промахам. Странная традиция, однако в этом есть разумное зерно. Впрочем, на поверхности мне, скорее всего, предстоит столкнуться с явлениями гораздо более необычными. Просто заполняю пробелы в рассказе Фейна, а он переводит.

Стараюсь выучить имена членов круга, но мгновенно их забываю. На мои жалкие попытки объясниться на их языке Дети Солнца отвечают вежливыми, но озадаченными улыбками. Никак не освою это их горловое прищёлкивание, с помощью которого одно слово отделяют от другого, а без него понять меня невозможно. Способностями к языкам я не отличаюсь. Даже когда стала рабыней гурта и вокруг меня звучала только их речь, училась медленнее других, отчего и страдала.

С наступлением ночи Дети Солнца покидают стены домов. Мужчины снимают балахоны из мягкой ткани, облачаются в солнцезащитные костюмы и отправляются в стойла, находящиеся внутри последнего дома в цепочке. Оттуда они выезжают верхом на поджарых, покрытых хитиновыми панцирями существах, которые называются ша-рак. У них длинные ноги, глаз не видно вовсе, зато звери эти умеют двигаться на огромной скорости и прекрасно ориентируются на местности. Мужчины скачут впереди каравана, выискивая подходящее место для остановки. Женщины выходят прогуляться, а дети играют рядом с огромными катками, с помощью которых движется дом. Гетра движутся медленно, не быстрее средней скорости ходьбы, но я заметила, что люди стараются не отходить от каравана слишком далеко, а несколько мужчин на ша-раках выступают в роли дозорных и следят, не грозит ли с какой-нибудь стороны опасность.

Я здесь что-то вроде знаменитости. Стоит нам с Фейном показаться на людях, как нас мгновенно окружают женщины и дети. Все ведут себя удивительно сдержанно — не толпятся, не докучают, а просто идут рядышком, беседуя друг с другом, и время от времени задают мне вопросы через Фейна. Детям сдерживать любопытство труднее, чем взрослым. Если бы не старшие, они бы меня давно уже на сувениры разобрали.

Мне эта их ненавязчивость очень симпатична. Спрашиваю Фейна, почему они так себя ведут — не хотят причинять мне неудобства? Фейн озадаченно хмурится и отвечает, что не знает — Дети Солнца по-другому не умеют.

Даже не могу понять, что чувствую, когда свободно хожу под открытым небом. Это какое-то странное, неуловимое ощущение, то ли далёкое воспоминание, то ли сон. Как бы там ни было, возникает глубинное чувство правильности происходящего, будто здесь мне и место. Кажется, будто вернулась домой, к родным и близким, в то далёкое прошлое, когда у меня ещё была семья — родители и брат. До сих пор побаиваюсь неба, но осознаю, что со временем это пройдёт. К тому же теперь начинаю понимать, что имел в виду Фейн, когда говорил, что люди, пережившие тень смерти, меняются. Когда у тебя начинается вторая жизнь, перестаёшь дёргаться из-за пустяков.

Прогулки стали для меня величайшим наслаждением. Беспредельные просторы поражают. В основном движемся по голой, пустынной местности, но даже здесь повсюду кипит вездесущая жизнь.

Над равнинами возвышается гигантская микора, непонятно как пробившаяся сквозь твёрдый камень. Фейн объясняет, что на стволах и шляпках микор живут мелкие зверьки, на которых охотятся более крупные хищники, а те, в свою очередь, становятся добычей Детей Солнца.