Ускользающий город. Инициализация (СИ)

— Последнее время я тяготею, ну знаешь, к реалистичности. А эти манерны как…

— Ну же, — подбодрил улыбкой Искатель. — Не сдерживайся.

— Театральность. Надуманный внутренний конфликт. Странная романтичность, которая так нравится тринадцатилетним девочкам вне зависимости от биологического возраста. Это абсурд! Хуже него только тот ассасин-собачник. Предпочитаю мистерии профессионалов.

— Да кому интересны сценки про долгое, нудное планирование? Где ничего не происходит, только человек в трусах чистит стволы и собирает информацию в интернете? А самое смешное, когда не в интернете, то просто уходит со сцены, и надо часами ждать, пока он вернётся. Потому что — профессиональная тайна. А то, как они делают главное… Выстрел — и всё. Ни драмы, ни переживаний. Куда это годится?

— В том и суть! — воскликнул Зритель, но огонь его потух, не успев разгореться. — Ладно. Его право быть таким, каков он есть. Литературный убийца… На то нам и Мистерии. Кажется, я один переболел этой театральщиной.

— И почему ты до сих пор не спелся с Критиканом?

— Я бы не против. Но последнюю пару лет вижу только вас троих. Остальные давным-давно на Земле. Странно, что ты до сих пор нет — с твоим-то Аспектом. У тебя, кажется, гость.

— Знаю.

— Почему заставляешь ждать?

Искатель, пожав плечами, встал. Путь его ломаной кривой устремился к искрящему выходу, подвешенному в воздухе двумя пудовыми цепями. Зритель, добровольный узник Мистериона, начал смотреть сольную мистерию Леди на сцене.

Гостевая встретила Искателя обшарпанным линолеумом и свистом «Wind of changes» из магнитофона «три в одном». Сервант, под завязку набитый пылью да хрусталём, был, разумеется, на месте.

— Азилев, — прошептал Аспект.

Альбинос тонул в пухлом диване, с брезгливым неудовольствием переключая каналы на 150-дюймовой «плазме». Белые ноги шаркали по его ворсейшеству ковру.

— Ну, здравствуй, — присел Искатель рядом. — Смотрю, твои вкусы не изменились. Разве что любовь к экранам возросла.

Азилев перевёл на него мягкий, как стекловата, взгляд.

— Уж лучше прокуренного джаз-помойника, в который Гостевая превращается для тебя. Что так долго?

— Плохой тон уходить посреди мистерии.

Один-из-Шести выключил телевизор и сцепил бледные ладони на животе.

— Я по делу.

— Дела настолько дрянь?

Альбинос поморщил нижнюю губу:

— Настолько. Я как муха увяз в двух расследованиях, а Канцелярия набрасывает на лопату третье.

— Исполнители? — уточнил Искатель.

— Нет, Канцелярия.

Аспект хмыкнул и воззрился на золотистые узоры на обоях. Должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы высшие эшелоны проявили интерес к измерению Чернокаменска. Азилев гаденько улыбнулся, прочитав тревогу на его лице.

— Не переживай. Если только мы с тобой…

— «Мы с тобой», — перебил Искатель. — Чем ты так занят, что увиливаешь от Канцелярии? Почему она вообще не поручила это Тактичным людям?

— Это дерьмо Наместников, — помедлив, отозвался Азилев. — Если мы с тобой не налажаем, выше оно не всплывёт.

— Наместники. Это ещё ладно.

— Навоображал себе локальный армагеддец? — оскалился Один-из-Шести.

— Ты не ответил на первый вопрос.

— Потому что тайна следствия.

— Знаю.

Азилев вздохнул.

— Всё равно разнюхаешь… Занят я в основном первым. Какой-то маньяк убивает схожих по внешности девиц. Оставляет на телах странные игральные карты — с рубашками на обеих сторонах. Картины убийств — как из мастерской Энди Уорхола.

Аспект кивнул. Современное искусство Азилев ненавидел с медицинской изощрённостью.