Условие: (не)подчиняться

21. Не отпущу

Было шесть часов утра, и первые лучи восходящего солнца, сонно пробираясь между погасшими свечками высоток, освещали пустой кабинет Волкова-старшего. Почти пустой. В углу, на небольшом кожаном диванчике, с ногами сидела Анечка в белом гостиничном халате — и пила крепкий черный кофе, любезно приготовленный секретарем. Сейчас его в приемной не было — уехал в замок, обещал привезти что-то из повседневной одежды. В столь ранний час в безлюдном офисе царила тишина, и оттого всё происходящее казалось продолжением сна.

Волков-старший ворвался в этот сон резко и неожиданно, принеся с собой запах дорогого одеколона и ощущение опасности. Но Анечка на него не отреагировала, лишь аккуратно прикрыла голые ноги халатом, этим движением привлекая к себе внимание. Волков, заметив постороннего в кабинете, обернулся к ней.

– Почему в таком виде? – задал он первый вопрос.

– И вам доброе утро, Андрей Фёдорович, – вздохнула Анечка, разворачиваясь к нему всем телом и спуская ноги на пол, в такие же белые, как и халат, гостиничные тапочки. – Ваши люди так спешили спасти меня или схватить Дениса... не важно, что сбили меня во дворе собственного дома. А разгуливать в грязной, порванной и окровавленной одежде куда более неприлично, чем в халате.

– Окровавленной? – Волков сделал шаг к ней — порывистый, внезапный, но вовремя заставил себя остановиться. – Ты ранена?

– Пара ссадин, – Анечка коснулась ворота халата, будто собиралась показать разбитое плечо, но лишь покачала головой. – Мелочи.

По правде сказать, всё произошло так стремительно, что она даже не успела испугаться.

Ворота, к которым бежала Анечка, внезапно открылись, и навстречу ей на полной скорости вылетела машина. Анечка попыталась отскочить в сторону, но её всё равно задело, отбросило на асфальт — и этот удар об землю вышиб из легких воздух, отозвался болью во всём теле и звоном в ушах. Не в силах прийти в себя и подняться, она наблюдала за тем, как из машины выскакивают двое бугаёв, хватают и пытаются скрутить выбежавшего из дома Дэна. Драка завязалась нешуточная, но досмотреть её Анечке не дали — будто из-под земли появился секретарь, цепко схватил за плечи и с неожиданной для такого незаметного человека силой одним рывком поставил на ноги.

– Идти можете? – гулко прозвучало в ушах в тот самый момент, когда Дэна приложили лицом о капот и защелкнули на запястьях наручники. Анечка рассеянно покачала головой. Она не понимала, что происходит. Она думала, что секретарь передаст записанное признание Дэна его отцу — и тот уже сам разберется, в офисе. Но как они успели прибыть так быстро? И почему обращаются с Дэном, будто с преступником?

Его запихнули на заднее сидение, бугаи уселись по бокам, а секретарь взял Анечку под локоть и повел к своему автомобилю, аккуратно припаркованному у ворот.

– Что будет со мной... и с ним? – пробормотала она, практически падая на сидение. Разбитое колено сгибалось с трудом и болью.

– Андрей Фёдорович решит, – безучастно отозвался секретарь, садясь за руль. – Завтра. А пока я позабочусь о вашем здоровье и отдыхе.

Анечка не стала возражать. После всего произошедшего, после этого долгого месяца и ужасного разговора она мечтала о том, чтобы её оставили в покое, увезли из этого дома и дали отдохнуть.

Секретарь примерно так и поступил. Вначале он доставил Анечку в частный коттедж к какому-то немолодому, пухлому мужчине. Разбуженный поздним визитом, он, хоть и выглядел недовольным, пригласил зайти, надел белый халат и первым делом проверил Анечке зрачки. Быстро и поверхностно осмотрел, прощупал кости, смазал ссадины и налепил пару пластырей. А затем, заявив, что пациентка жить будет, оправил их восвояси.

Все это походило на старый фильм, будто Анечка вдруг попала в бурные девяностые, во времена Кочеткова, бывшего владельца замка. Но она уже ничему не удивлялась — и после всех волнений начинала понемногу засыпать. Секретарь отвёз её в какую-то гостиницу, оплатил номер (при этом никто не спрашивал у заселявшейся документов) и предупредил, что заедет рано утром. Анечка слушала его вполуха, клевала носом и, едва попав в номер, рухнула на кровать. Нервы выгорели, эмоций не осталось, силы покинули. Она уснула мгновенно.

Осознание пришло утром, но она больше не была тихой, скромной и вечно испуганной женой Дэна. Маску, с которой Аня так сжилась и свыклась, что стала терять себя, можно было снять — и в этом помог долгий горячий душ, а боль заживающих царапин окончательно привела в себя. И даже перед Волковым-старшим притворяться больше не было смысла.

– Что будет с Денисом? – прямо спросила Аня.

Волков едва заметно хмыкнул, отвел от Ани взгляд, отступил. Губы сложились в тонкую, жесткую линию.

– Если ты опять намерена падать на колени и умолять, это не поможет, – холодно произнёс он, глядя в окно. – С перепугу или осознанно, ты подставила его — и Дэн за всё поплатится.