Условие Сатаны (СИ)

Я вышла из тронного зала и перед глазами поплыли строчки нашего с ним контракта с особенностями его заключения в отеле. Теплые воспоминания, на миг зажмурила глаза, но отринула от себя морок прошлых теней. Я нашла нужный пункт и, улыбнувшись, расторгла договор, испытывая даже некое облегчение.Мои каблучки отмеряли путь, мерно цокая, в темноте, пустоте и прохладе владений короля ада. Я шла, а позади меня как след из хлебных крошек падали мои регалии — распорядительница Вакханалий, главная дьяволица, бесчисленные драгоценности, коими щедро одарял меня Сатана. Я пришла сюда босая в простом белом хлопковом платье. Сбросив золото, облеклась в хлопок, туфли истаяли на моих ногах, обнажая тонкие щиколотки. Обернувшись, я улыбнулась, глаза блеснули красноватым глянцем, еще мгновение и я растворилась в пространстве.

Геральд стоял, подбоченившись, в его взгляде сквозил сарказм.

— Как можно расторгнуть контракт со мной?! — я кричал так, что на моей шее рвались от натуги жилы, несдержанно вскакивая с места.

Геральд возвел глаза к потолку и с тихим: «О, Шепфа!», протянул мне увесистый договор. Перед глазами поплыли строчки контракта. Мое желание посещать её спальню и расторжение договора в одностороннем порядке без претензий и без преследований. Но я хочу знать…

— Я хочу знать, — шепчу я.

— Ваш контракт — ваши условия, без преследования… — напомнил резонно демон.

— Это условие никто и никогда не исполнял, все становились моими рабами, будучи сначала рабами своих желаний страстей и похоти, — самодовольно с диким восторгом проговорил я, — пусть возвращается…

Геральд вновь вздохнул и встал напротив меня. А перед моим внутренним взором поплыли воспоминания Виктории за всё время службы, безупречной службы. Она ни разу не отступилась, будучи преданной мне не просто телом…

— О, Шепфа… — пораженно до самых мрачных глубин проговариваю я и смотрю на помрачневшего Геральда.

— Её никто Вам не вернет, даже все силы ада…

Она мне дала за вечность проведенную рядом то, что никто никогда дать не мог, то, что я никому дать не мог — она была безупречно преданна мне. Демоны тоже преданны мне — на поле битвы, на троне, меня обожают, но преданности от женского сердца я не испытывал никогда… Предательские мурашки по телу. Чем заслужил? Падший, отвергнутый небесами, сам отринувший их благость и помощь, возгордившись однажды?..

— Чёрт с ней, — зло проговорил я, — Лилит!

Геральд исчез в темном столпе, за ним следом из огненного вихря вышла мать Люцифера и склонилась в поклоне.

— Ты распорядительница Вакханалий и мать демонов… вновь, забираю… — начал было я.

— Не можешь забрать, — возражает та, и встречая мой изумленный взгляд, продолжает, — Виктория добровольно сняла все полномочия.

Сжимаю челюсть, зверея от ярости.

— Готовь Вакханалию, — говорю я Лилит, та склоняясь в поклоне, вдруг начинает трепетать.

— Простите меня, Господин, позвольте мне забрать моё, — быстро проговаривает дьяволица.

— Твоего ничего не осталось у меня, даже ненависть и ту забрала Виктория… — проговорил я, горько усмехнувшись.

Но Лилит сделала пас рукой и из меня словно маленькие ужи исторгся яд, тот, которому я позволил объять своё сердце в порыве страха перед той властью, что заимела надо мной Виктория. Я вспомнил все: её особую чувствительность к тонкому миру, позволившей нам увидеться, её желание, окрашенное в приглушенно красные тона сгущающихся сумерек, её любовь и бесконечное желание делать меня счастливым тот кусок вечности, что она была моею. Я вспомнил всё.

Лилит ждала распоряжений.

— Готовь Вакханалию, — упрямо сквозь зубы повторяю и вижу досаду на лице дьяволицы.

— Почему вы не спешите за… ней?.. — вопрос Лилит, которая впервые за все время своего существования спрашивает за кого-то другого, обеспокоенная судьбой девушки.

— Потому что я исполняю условия контракта, — голос осел где-то посередине между отчаянием и липким ужасом от того, что даже мне, одному из могущественных существ вселенной, не изменить…

Лилит, поклонившись, исчезает.

А я спешу в покои дьяволицы Виктории, той, которая полюбила меня, той которая пошла за мной, той, которая устраивала для меня вечное блаженство. Жасмин. Её запах в каждой вещи здесь. А еще я уловил боль. Я причинил ужасную боль той, которую смог полюбить.

Я осознал это прямо сейчас. Я вновь могу любить, но это не похоже на то, что испытывал к Еве или Лилит. Это нечто более глубокое… О, Шепфа, видишь ли ты и слышишь ли ты своего заблудшего сына? Или Виктория — твой план, чтобы и у меня, падшего, был шанс на спасение?..

На город грехов опустились сумерки. Красные всполохи затухающего солнца все еще играли на темно-красном лаковом глянце стола в моем кабинете, кабинете корпорации, которую я создала на Земле. Подобие Вакханалий. Ведь все хотели быть любимыми, все хотели, чтобы их обожали. Яркие мистерии, праздник похоти и удовлетворения всех желаний. Любой каприз клиента — его деньги. Деньги, которые мне не принадлежали, деньги которые я направляла на благотворительность, щедро делясь со всеми нуждающимися.