Условия человеческого существования

Разогнанные огнем солдаты рассыпались по степи и, притихшие, смотрели на величественное умирание дня.

Кадзи не помнил, как оказался в зоне командования Хасидани и как из нее вышел. Тут и там копошились человеческие фигуры, но Кадзи все казались на одно лицо.

— Кто это? — услышал он за спиной. — Куда его несет?

Кадзи машинально посмотрел в ту сторону, куда показывали. С кочки на кочку там прыгал человек, все больше растворяясь в наступавшей ночи. Нет, он не рехнулся в суматохе пожара; движения человека были четкими и рассчитанными!

В следующее мгновение мурашки побежали по коже у Кадзи.

— Синдзе! — вырвалось у него.

Сердце бешено колотилось.

— Дезертир! — крикнул солдат позади Кадзи, но вместо того, чтобы преследовать беглеца, помчался назад — вероятно, докладывать.

Напрягая зрение, Кадзи следил за точкой, двигавшейся в сгущавшихся сумерках.

Кадзи все казалось, что тот бежит недопустимо медленно. «Быстрее! — шептал Кадзи, — скрывайся же скорей! Попадешься — расстрел!»

Кадзи видел, как вдогонку Синдзе устремилась черная тень. — Дезертир! — гулкой волной неслись голоса.

Когда Кадзи понял, кто кинулся в погоню, он тоже побежал.

Кадзи прыгал с кочки на кочку, задыхаясь, подгоняя себя. Он устремился наперерез преследователю.

Наконец Кадзи поравнялся с ним. Ёсида не обратил на него ни малейшего внимания. Казалось, Ёсида вообще не видел ничего вокруг.

— Остановись! Здесь опасно! — крикнул Кадзи.

Ёсида ничего не сказал, только презрительно скривил губы.

Как случилось все остальное, Кадзи и сам не понял. Они одновременно прыгнули на одну и ту же кочку и с силой столкнулись. Кадзи сумел отскочить, удержаться на ногах. Ёсида нет, он угодил в трясину. Он рухнул со всего маху и с головой погрузился в грязь. Через какое-то время вынырнул и попытался удержаться на поверхности, судорожно глотая воздух.

Кадзи забыл о Синдзе. Он смотрел, как корчится в болоте Ёсида, и не верил глазам… Кадзи переполнял восторг. «Так тебе и надо, скотина! — твердил он. — Так тебе и надо, сколько народу из-за тебя намучилось! А вот и твоя очередь пришла. Подыхай, подыхай, собака!»

— Помоги, — прохрипел Ёсида, протягивая руку.

Мучайся, скотина! Не воображай, что тебя спасет тот, кого ты чуть не убил! Подыхай!

Теперь он подумал о Синдзе. На километр-другой его еще хватит, а что потом?

— Синдзе-е-е!

— Э-эй, — послышалось с противоположной стороны.

А ты, Ёсида, подыхай тут!

Бросив Ёсиду, Кадзи побежал в том направлении, где исчез Синдзе. Он не пытался его догнать, но оставаться здесь, с Ёсидой, он тоже не мог. Он бежал недолго. Ноги подкосились. Неловко ковыляя, Кадзи остановился. Ему почудилось — в душе бушует буря голосов. Если убивать, так открыто, в честном бою. А то что ты сделал, — гнусность. Тебе помог случай, ты трус. Чем ты лучше Ёсиды? Спаси его, если ты считаешь себя человеком!

Но зачем? Пусть все Ёсиды на свете околеют собачьей смертью, ему-то что?

Кадзи сделал несколько шагов и снова крикнул.

— Синдзе-е-е!

Ночь уже заволокла болото. Где-то далеко перекликались голоса.

«Верно, готовят факелы», — подумал Кадзи.

Кадзи одолел еще несколько кочек. Над ним повис непроглядный мрак. Мало надежды, что Синдзе пересечет болото. Рано или поздно он угодит в топь, как Ёсида, и никто не сыщет его останков. Но что ни говори, он убежал.

Кадзи решил вернуться.

Где-то в двух шагах от него мучительной смертью умирал Ёсида. Захлебнулся бы скорее. Кадзи совсем не чувствовал себя виноватым. Таких, как Ёсида, нечего жалеть. Вернувшись, он доложит о его смерти. Болото рассудило их.

Хотел ли он этой смерти, он, Кадзи? Если да, он должен радоваться. Он должен чувствовать удовлетворение слабого зверька, сумевшего насолить хищнику, от которого в страхе дрожал весь лес. Занеси этот день, Кадзи, в памятку своей жизни! Что тебя смущает? То, как это произошло? Но не все ли равно, ты или болото, — конец-то один…

Кадзи показалось, что он слышит рядом чужое дыхание. Кадзи останавливался, снова шел. Он кружил по маленькому пространству, у него теплилась надежда, что Ёсида захлебывается грязной жижей совсем не здесь. Он обязал себя искать, но всей душой не хотел найти. С этим желанием боролось другое — увидеть унижение Ёсиды, услышать его мольбу. Хотелось сделать все возможное и не спасти его.

Ёсида еле дышал. Звать на помощь уже не хватало сил. Болото медленно, но неумолимо засасывало его.

Кадзи схватил Ёсиду за шиворот.

— Я тебя спасу, но ты скажешь всю правду, слышишь?

Голова Ёсиды качнулась, повисла.

— Мы вернемся в роту, вместе пойдем к капитану Кудо, и ты расскажешь ему все начистоту: как довел Охару до самоубийства, как хотел удушить меня. Расскажешь капитану, как избивал новобранцев, как заставлял Охару подражать продажной девке — все выложишь. И скажешь, что признался, потому что я тебя вытащил из болота.

Кадзи встряхивал Ёсиду, и голова того моталась, будто на тряпичной шее, из стороны в сторону.