Условия человеческого существования

Милое веснушчатое лицо над ним улыбалось. Медсестра поздравила его; теперь дело пойдет на поправку, сказала она и стала ласково выговаривать, какой он был трудный больной, как он не давал колоться…

Кадзи ничего не помнил.

— Когда вас привезли, я, признаться, испугалась, как бы не пришлось вас нести прямиком в морг… — сестра бросила взгляд на соседнюю койку.

— Я бредил?

Кадзи смотрел на сестру тем глубоким, изучающим взглядом, какой бывает у выздоравливающих после тяжелой болезни.

Она улыбнулась.

— Я расслышала только два имени: Синдзе и еще Митико…

Белый потолок внезапно исчез, вместо него Кадзи увидел перед собой болото. И Синдзе, исчезавшего во мраке ночи. Удалось ему добраться до «обетованной земли»? Сообщение о побеге неминуемо попало в официальное донесение. Конец честолюбивым мечтам капитана Кудо, так стремившегося выслужиться перед начальством! Кто знает, может, Синдзе и рассчитывал в худшем случае хотя бы на это?

— Видно, крепко вы к ней привязаны… — сестра понизила голос. — Жена или любимая?

— Любимая жена. — Кадзи улыбнулся. — Когда меня выпишут?

— После крупозного воспаления легких надо полежать. Бывают осложнения. А у вас к тому же было еще и воспаление брюшины…

— Кто ходил за мной?

— Об этом не стоит тревожиться, — лицо сестры сразу приняло строгое выражение. — И, пожалуйста, постарайтесь не волноваться.

Кадзи машинально кивнул. Конечно, это она ходила за ним. Он испытывал и неловкость и — сильнее неловкости — какое-то теплое чувство к ней, будто к близкому человеку.

— Спасибо вам…

— Что вам принести? Хотите чего-нибудь?

Кадзи закрыл глаза. На месте этой женщины он теперь представил себе Митико.

— Если можно, принесите духи. Немножко…

Какие духи? Все равно. Ему нужны не духи, а то неуловимое, что живет в их аромате, смутное, о чем он так стосковался.

— Хорошо, — поправляя одеяло, шепотом пообещала сестра. — Я принесу вам духи.

Кадзи лежал с закрытыми глазами. Ради того чтобы наслаждаться этим блаженным покоем, стоило очутиться на больничной койке.

2

Койки стоят в два ряда. Между ними проход метра в три. Для того чтобы преодолеть это пространство, приходится напрягать все силы. Ухватившись за железную спинку кровати и отирая со лба пот, Кадзи улыбается жалкой, беспомощной улыбкой. Просто не верится, что когда-нибудь ноги станут слушаться его, как прежде.

К спинке напротив привязана бирка: «Рядовой 1-го разряда Тангэ». Лицо бледное, но выглядит Тангэ бодро. Приподнявшись на койке, он некоторое время наблюдает за упражнениями Кадзи, потом тоже улыбается.

— Зря мучаешься. Придет время — поднимут. И на работу еще пошлют. Спешить некуда, себе же в убыток.

— Больных на работу? — удивляется Кадзи.

Тот со своей койки внимательно оглядывает Кадзи.

— Новобранец?

— Да. А вы?.. А вы, господин солдат первого разряда, — поправил себя Кадзи, — давно в армии?

— Третий год.

Третий год службы — и не ефрейтор! — думает Кадзи. — Определенно неспроста. Опять вспоминается Синдзе. Внешне Тангэ ничуть не похож на Синдзе. И все-таки он чем-то напоминает его.

— Третий год? Вы намного опередили меня! Чем вы болели?

— Аппендицит, перитонит… — махнул тот рукой. — Но теперь уж скоро вытурят.

Тангэ подвинулся, освободил место рядом.

— Садись, потолкуем.

Кадзи еще не знает, как себя вести с этим человеком.

В глазах Тангэ тоже мелькает настороженность.

— Сайпан сдали, слышал?

— Нет… — у Кадзи перехватило дыхание. Как что-то далекое, припомнились толки о высадке американского десанта на этом острове. С тех пор, оказывается, прошло всего три недели. Пока он, как безумный, кружил по болоту и валялся здесь в бреду, на фронте опять произошла катастрофа…

— Вот тебе и «нерушимая линия обороны», — горько усмехнулся Тангэ. — Теперь противник сможет спокойно бомбить Японию.

— Да, дело идет к развязке, — пробормотал Кадзи.

— Сказал тоже! — набросился на него солдат с соседней койки. — Наши нарочно заманивают противника к Окинаве! Понимать надо! — голос звучал бодро. Только растерянный взгляд не вязался с этой решительной интонацией.

Тангэ усмехнулся.

— Еще бы, в Японии на это и рассчитывают. А когда падет Окинава, станут говорить, что нужно заманить противника в Японию…

— Что ж, по-твоему, нас побьют?

— Поживем — увидим, — улыбнулся Тангэ. — Пока не даемся — драпаем.

— Черт бы вас побрал с такими разговорами! — Солдат резким движением откинул одеяло и уселся на койке. — Этим образованным забавно, когда их собственную родину бьют! Насмехаться готовы! Эй, ты, новенький, ты тоже из таких? — беспокойный взгляд остановился на Кадзи.

— Я и не думаю насмехаться. — Кадзи бросило в жар, на бледном лице выступили капельки пота. — Что же тут смешного? Части, расположенные в Маньчжурии, когда-нибудь тоже пустят в дело, и на нашу долю достанутся те же радости, что на Сайпане.

— Нет, оба вы насмехаетесь! — губы у солдата скривились, он вскочил и вышел.

Кадзи встревожено взглянул на Тангэ.

— Не обращай внимания. Плеврит он подхватил, ну и рассчитывает на отправку в Японию, демобилизоваться надеется. Так что, если американцев не остановят на Окинаве, это ему нож острый!