Услуга

До вечера 25-го декабря держалась теплая, дождливая погода. Если бы неизвестный наследил за гаражом раньше, вода, натекшая с крыши, размыла бы следы в однородную жижу. Вечером двадцать пятого ударил морозец, ночью столбик термометра опустился до минус десяти, и с тех пор температура не повышалась. Значит, оставить следы после, скажем, двух ночи 26-го неизвестный не мог, потому что земля замерзла. Получается, что стоять тут он мог только от десяти часов до часу ночи – той самой ночи, когда погиб Румянцев.

Шахов достал из кармана связку ключей и включил фонарик-брелок. В застывшем месиве было невозможно разглядеть рисунок подошвы, и опер, нагнувшись, протиснул плечи между стенками гаража и подался вперед, пытаясь найти отдельный след. Есть! Четкий зигзагообразный рисунок с круглыми выемками шипов. След кроссовки. А это что такое? Два неправильной формы пятна, один на пятке, другой – ближе к мыску. Нет, это не пятна, а выпуклые шероховатые бугорки. Как будто крыса выгрызла подошву кроссовки в двух местах. Крыса? А может быть, суперклей?

Шахов выпрямился и замер столбом. В мозгу вспышкой пронеслось видение: темная фигура в маске, отбивающаяся девушка и парень, притаившийся за гаражом в ожидании минуты своего выхода на сцену.

"Боже, какой же я дурак! Это же классика! Парень говорит другу, что влюблен в девушку, но боится к ней подойти. И просит помочь – инсценировать нападение на объект высокого чувства, чтобы благородный спаситель мог явиться на помощь и заслужить горячую благодарность. Все! Головоломка сложилась".

Он задержался еще на полчаса – дождался дежурного криминалиста и получил заверения, что след будет непременно приобщен к вещдокам. А потом поехал к самому близкому другу Виктора Румянцева.

Сергей Брагин молча впустил опера в квартиру. Парень выглядел понурым и уставшим, но ни испуга, ни напряжения в его взгляде Шахов не заметил. Из единственной комнаты доносилось изматывающе-однообразное детское нытье.

– Светка капризничает, сестренка моя, – объяснил Брагин. – Мать у бабки, отчим где-то гуляет, а она отказывается засыпать без родителей. Проходите на кухню, в комнате она не даст поговорить.

– Да я и тут постою, не беспокойся. Покажи мне, пожалуйста, свои кроссовки – те, что тебе Геннадий Митрюк суперклеем попортил.

Парень вскинул на Шахова удивленный взгляд, но вопросов задавать не стал. Присел перед калошницей, достал пакет с обувью и протянул оперу.

– Ну, и почему ты промолчал о том, что в тот вечер был на станции вместе с Румянцевым? – спросил Максим, разглядывая подошву.

– Я там не был, – сказал Брагин и отвернул лицо.

– Ну-ну, юноша, зачем же так глупо отпираться? Я ведь у тебя кроссовки не с бухты-барахты попросил. Там за гаражом замечательно четкий след вот этой самой обувки. – Шахов потряс кроссовкой. – И в силу погодных условий оставить его ты мог только в первой половине ночи с двадцать пятое на двадцать шестое.

Брагин упорно смотрел в сторону. И молчал.

– Может, скинешь бремя с измученной совести, признаешься, почему убил лучшего друга?

– Я не уби… – Он шумно сглотнул. – Я не собирался убивать. Хотел только на время вывести Витюху из строя. Чтобы он пропустил соревнования. К нам Рыжиков обещался приехать, мы решили, что он в российскую сборную кандидатов ищет… А у меня против Витьки было мало шансов. – Брагин мотнул головой в сторону комнаты и сказал с горечью: – В таких условиях разве станешь чемпионом? Мне позарез нужно отсюда вырваться, причем в самое ближайшее время. Иначе на боксе можно ставить крест. И матери стало бы полегче, если бы меня в московский интернат определили. Она перевезла бы на мое место бабку и не разрывалась между здесь и там. Я намекнул Витьке, что мне очень надо победить в этих соревнованиях, но он не понял намека. Или сделал вид, что не понял. Посоветовал найти для Светки няню на пару недель, а тем временем тренироваться днем и ночью. Дурацкий совет. За две недели форму не наберешь, только измотаешься до полного не могу. Ну, я и начал думать, как бы мне Витюху "заболеть".

Брагин умолк, и Шахов не стал теребить его вопросами, понимая, что раз уж парень раскололся, то теперь захочет выговориться до конца. И действительно, помолчав минуту-другую, Сергей продолжил рассказ.

– Вечером во вторник, когда мать послала меня на станцию за хлебом, я все еще думал. А по дороге встретил эту девочку, Кукушку…

– О которой вам четверым рассказал Игорь Тарасов, – вставил Шахов, чтобы парень не отвлекался на ненужные объяснения.