Услуга

– Ну, откровенно говоря, я ее побаиваюсь, – призналась она со смешком. – Знаете, залог успешной работы учителя – авторитет в классе. Иногда приходится завоевывать его годами. А потерять можно в одночасье. Дети невероятно требовательны к своим кумирам. Они словно бы не понимают, что учителя тоже люди, и не дают нам право на ошибку. Вера Захарова – источник постоянной угрозы учительскому авторитету. У девочки цепкая память, она начитанна, умна, внимательна и… Ей ничего не стоит прилюдно ткнуть учителя носом в его ляпсус. Не по злобе, не ради самоутверждения. Ее логика – логика робота. Ошибка – это неполадка, а неполадку нужно немедленно устранить. И все бы ничего, но другие ребята… Ну, вы понимаете… С другой стороны, я не могу не сочувствовать девочке. Захарова – маленький одинокий боец, обреченный на непонимание и неприязнь. Представляете, как это тяжело – всегда поступать правильно, не встречая ни одобрения, ни поддержки? Взять хоть историю с ее теткой…

– С какой теткой? – насторожился Шахов. – Не с той ли, что живет в Никольске?

– Именно с ней. Анна Денисовна, мать Веры, рассказывала мне, что ее сестра – невероятно тяжелый человек. Знаете, из тех, кто не может обходиться без скандалов и ведет постоянную войну со всем миром. Гипертоники часто бывают раздражительными, но эта дама, насколько я понимаю, побила все рекорды. Год назад у нее случился инсульт, и Анна Денисовна забрала сестру к себе. Едва та немного оклемалась и начала потихоньку ковылять по квартире, как устроила безобразный скандал и потребовала, чтобы ее отвезли домой, в Никольск. Ну, и добилось своего. При этом она еле ползает и дойти, скажем, до магазина, не в состоянии. Анна Денисовна пару раз приезжала к ней с продуктами, но сестра ее на порог не пустила. Облаяла из-за двери так, что бедная женщина зареклась когда-либо иметь с психопаткой дело. И тогда Вера взвалила эту обузу на себя. Приехала, попросила соседа перепилить цепочку, объяснилась с милицией, которую немедленно вызвала тетка. И с тех пор вот уже полгода каждую неделю ездит в Никольск. Готовит, стирает, убирает – все это под вопли и оскорбления сумасшедшей бабы. Вообразите, какой силы нужно иметь характер, чтобы добровольно тащить на себе такую ношу. А ведь Вере всего шестнадцать…

– Понятно, – разочарованно пробормотал Шахов. Вспыхнувшая было надежда, что история с теткой, которую Вера навещала в роковую пятницу, может иметь какое-то отношение к трагедии, с шипением погасла. – А скажите, Людмила Петровна, Захарова в принципе способна солгать?

– Солгать? – задумчиво переспросила учительница. – Не знаю. Вряд ли. Разве что умолчать о чем-нибудь. У нашей учительницы химии прошлой весной случилось несчастье. Сын катался на скейтборде и разбился. Врачи боялись, что мальчик останется инвалидом. Тамара Алексеевна недели две ходила сама не своя. Однажды пришла с урока, просмотрела свои записи и за голову схватилась. Переписывая из пособия примеры с уравнениями каких-то реакций, она перепутала строки, и получилась полная чушь. Эту самую чушь Тамара воспроизвела на доске не где-нибудь, а в девятом "б", в классе Захаровой. И – небывалый случай! – Вера промолчала. На следующем уроке Тамара сама обратила внимание детей на свою ошибку. Мы потом в учительской еще, наверное, месяц спорили – одни утверждали, что Захарова не заметила ошибки. И на старуху бывает проруха. Другие настаивали, что у девочки в кои-то веки прорезалось милосердие. До сих пор не знаем, как оно было на самом деле.

Выйдя от Бубенцовой, Шахов посмотрел на часы и вздохнул. Без четверти девять. Утром жена выразила надежду, что он вернется вечером пораньше, чтобы помочь ей разобрать холодец. Ведь завтра тридцать первое декабря, и все нормальные люди трудятся во славу праздничного стола. Может, ну его, Игоря Тарасова – последнего из списка? Что парень может знать такого, о чем не знают ни его товарищи по секции, ни тренер юных боксеров? Наверняка ничего. А Шахов потратит на него и на дорогу не меньше часа, и Галя, провозившись весь вечер с холодцом, не успеет приготовить начинку для пирогов, а завтра целый день будет на него дуться. Однако слово есть слово. Максим снова вздохнул и поехал к дому Тарасова.

И был вознагражден, получив неожиданный ответ на первый же свой вопрос.