Читаем Услуги историка. Из подслушанного и подсмотренного полностью

Услуги историка. Из подслушанного и подсмотренного

Правда… Уже после фестиваля мне — а может, и остальным четверым — посыпались возмущенные письма, смс и звонки. Обвинения в коррупции и угрозы… Участники, не получившие премий, были в бешенстве от несправедливости жюри. А один из них — Петя Райский, режиссер театра «М и Ж», который должен был принимать у себя в городе следующий фестиваль, спрашивает меня:

— Старик, будешь в нашем жюри?

— Я-а?!.. Но мы же не оправдали надежд на объективность.

— Ты оправдал. Мои люди донесли, какой был у вас там расклад. Тебе мы доверяем. Ты явно — объективный и независимый.

— И еще честный, — напомнил я, чтоб он не забыл.

— Да, и еще честный.

— А что еще твои люди донесли?

— А еще, что Лёшка — хозяин вам свой вариант награждений подсунул. Это ваащще — ни в какие ворота! Я у себя на фестивале такого давления на жюри не допущу! Согласен на эти условия?

— На эти — еще бы, — говорю. — А кто еще в жюри? Те же все?

— Не-ет, что ты. Та же будет лишь режиссерша всея Руси (она, кстати, в моем театре спектакль ставила). Остальные члены — новые. Правда, будет тот же кукольник. (его пьеса у нас идет). Но зато все остальные — новые: Такая-то — балерина, жена кукольника. Ну и еще ты. В общем, независимое жюри подобралось, скажи?

— Что правда, то правда, — киваю. — Жюри совершенно независимое.

В первый же день второго фестиваля Петя Райский нас, жюри, жестко предупредил:

— Никаких мнений ни от кого из участников и посторонних не принимать! Будем сурово пресекать любые попытки влиять на жюри. И я, как хозяин, лично прослежу, чтоб никакой возможности давить на вас не было: запрём вас в туалете. Чтоб все было честно. И больше того: моему театру можете вообще ничего не давать! Никаких премий! Чтоб исключить всяческие кривотолки.

Мы просмотрели 12 спектаклей театров, все разные, один лучше другого. Было кого награждать. На этот раз мы в жюри были совершенно свободны и независимы. Никто не давил на жюри, не мешал своими советами, не подсовывал пожеланий под дверь туалета. Мы точно следовали напутствию хозяина Пети Райского. Предельно точно: его театру «М и Ж», как он и отважно предлагал, не присудили никаких Дипломов! Словом, объективность была соблюдена.

А перед отъездом с фестиваля у меня раздался звонок:

— Старик, спасибо за работу, — волнуясь, сказал Петя. — Представляю, как вам было трудно. Знаешь… Я, конечно, не хочу на тебя давить, но… Я не за себя. Мне за моих актеров обидно. Всех, плачут, наградили, а нам — ничего! Что ж мы, хуже всех, что ли?..

— Сочувствую, Петь. Но ты же сам предлагал ничего не давать твоим, — мягко так намекаю ему, чтоб не обидно.

— Обидно! Я ж предлагал фигурально! Короче: ты не возражаешь (а с остальными членами жюри я уже договорился), если мы допечатаем еще Диплом — «театру „М и Ж“ за лучший спектакль фестиваля»? Ведь мы действительно одни из лучших, правда? По-моему, это будет объективное решение.

— Еще какое, Петь. И главное — независимое…

На ком поставить крест?

У нас с женой Любой все хорошо. А вот-вот станет еще лучше: тут снова выборы! Теперь — в Совет «Товарищей по счастью». И откуда ни возьмись, навалом кандидатов в эти товарищи поднабралось. Ну, которым туда невтерпеж попасть. Медом им там намазано, что ли… Ну, да ладно, не будем о грустном. И, что удивительно, все ведь достойные люди, эти кандидаты в товарищи: Ветеринар-бизнесмен, Парикмахер-мозолист, Стоматолог, Юрист-охранник! Симпатичные на первый взгляд, успешные, как они считают, владеющие языком, как своим, так и чужим. И все стремятся, как тут интеллигенты выражаются, «кандидироваться». Ну, если по-простому, — баллотироваться. Чего только не делают, чтоб их избрали. То есть чтоб их фамилии в бюллетенях крестом пометили. И борьба предвыборная не на шутку пошла, за каждый голос драчка идет. Вот и за мой, представь, тоже…

Тут на днях, на одной тусовке, Ветеринар-бизнесмен, вроде, я слыхал, спец по болезням свиней с опытом общественной работы, отводит меня в уголок и шепчет, чтоб конкуренты — товарищи по борьбе за голоса, не подслушали:

— Дело есть. Ты не мог бы мне помочь?

— Я? — удивляюсь вроде. — Я ж в свиньях-то ни рылом…

— При чем свиньи, я о людях. Избраться в Совет не поможешь?

— Я-а? — снова не врубаюсь как бы, а сам просто время тяну.

— Ну, у тебя же друзья есть, знакомые, соседи по улице, жена Люба… Есть ведь?

— Есть, есть. А жена-то при чем Люба?

— Сагитируй их всех на мне крест поставить. В бюллетене. Делов-то! Крест, закорючка всего лишь — и порядок. А я буду тебе оч-чень благодарен.

— А им?

— Что им?

— Ну, друзьям моим, соседям по улице, жене Любе. Будешь благодарен? Они-то за что должны горбатиться на тебя. Задарма, думаю, вряд ли станут.

— Им, передай, тоже заплачу: по 20 евро. Каждому.

— По 20?.. Ого! Ничего себе. Ты что, Ротшильд? За такой пустяк, можно сказать, за ни за что — 20 евро…