Читаем Услышь нас, Боже полностью

25 ноября. Проходим вдоль побережья Коста-Рики. Целый день идет дождь. Чума на оба ваши дома, на все республики Центральной Америки с их коррупцией, с их дивной прелестью, с их диктаторами и mordidas, с их туристами и бестолковыми революциями, с их вулканами, с их историей и жарой!

Мерзость запустения, стоящая на святом месте[35].


Alarme

Le signal d’alarme consiste en 5 coups longs donnés par sonnerie et sifflet.

A ce signal:

– allez dans votre cabine

– couvrez-vous chaudement

– mettez votre gilet de sauvetage

– laissez-vous guider par le personnel et rendez-vous au Pont des Embarcations.

Côté à l’Abri du vent[36]


Abandon

Le signal d’abandon est donné par 6 coups brefs suivis d’un coup long.

A ce signal vous embarquerez dans le canot No. 1. Tribord ou 2. Babord

Selon la direction du vent[37].


Cie. Générale Transatlantique

Avis. S. S. Diderot[38] (Зловещее объявление в столовой)

Chacun est prié d’économiser l’eau attendu que nous ne pourrons pas nous en approvisionner avant Rotterdam.

Au cas où le gaspillage serait trop grand, nous serions obligés de rationner l’eau[39].


22 ноября 1947 г.

Первый/второй помощник

(Сэмюэль Тейлор Кольридж)

Для вашей безопасностиВаш спасательный жилет хранится здесь.Надевайте его, как обычный жилет.Проденьте руки в плечевые ремни.Обязательно – в плечевые ремни.Протяните ремни через грудьИ завяжите как можно крепче.(Уилдернесс Карлос Уилдернесс)[40]

(Для памяти) …Прошли Сан-Франциско, под горой Дьябло, дальше на юг – Монтерей и мыс Сен-Мартен, дальше – Сан-Педро, забыли мыс Фермина (sic), еще дальше на юг на глубине 404 морских саженей у Карлсбада 16 ноября, 1045 саженей за мысом Кольнет, в полдень 17 ноября – 965 саженей, все еще идем на юг вдоль Нижней Калифорнии, в полдень 18 ноября – мимо мыса Сан-Ласаро (?) против Ла-Паса вблизи Кабо-Фальсо (Ложный мыс – очень даже неплохо) – отличное название для романа: «Ложный мыс Горн», отличное, но удручающее, нет никаких Ложных мысов Горн? – и мыс Сан-Лукас, 1800 саженей, острова Лас-Трес-Мариас 19 ноября, в полдень 20 ноября – 2712 саженей, Мансанильо, темный ром, 21 ноября – Акапулько, порт Мальконадо, 2921 сажень – Акапулько! – залив Теуантепек в полдень 22 ноября, 1883 морские сажени, 23 ноября – после залива Теуантепек – против Сан-Хосе, 2166 саженей, 24 ноября прошли Сальвадор, 1850 саженей.

После Акапулько: Б. Дульсе, Мальконадо, Морро Айука (?), Салина-Крус, Теуантепек, Ла-Пуэрта, Сакапулько – вошли в Гватемалу – Сан-Бенито, Чамперико, Сан-Хосе, в Сальвадоре – Акахутла, Ла-Либертад, Ла-Уньон – пересекаем залив Фонсека – Коринто, приближаемся к Коста-Рике…

Смерть в Жизни…

… альбатрос в полночь сидит, нахохлившись, на фок-мачте, огромный клюв с капитанского мостика кажется золотым в зыбком свете, словно третий фонарь. Наконец клюв сдвигается, так что с левого борта видны лишь хвостовые перья. Это была альбатросиха-мама. Она оставалась на месте всю ночь, а на грот-мачте, ближе к корме, сидели, прижавшись друг к другу, три ее птенца, три черных комочка… Альбатросиха-мама привела на борт свой маленький выводок, чтобы передохнуть.

Их красота и счастье.

Он благословляет их в сердце своем.

26 ноября. Утром стараниями команды одного из них изловили для Примроуз. Малыш-альбатрос с красными лапками, синим эмалевым клювом и мягкими рыжеватыми перьями сидит на кормовой палубе и шипит на всех нас. Потом, к моей радости, его отпускают…

Frère Jacques. Frère Jacques. Dormez-vous? Dormez-vous?

Побережье Панамы напоминает побережье Уэльса. Старина Харон не пришел посмотреть на птенца. После поимки маленького альбатроса еще один повод для радостного возбуждения – судно на горизонте, будто охваченное огнем; русский чартер, угольщик?

Жизнь в Смерти

Горящий корабль оказался стареньким чартерным сухогрузом: движется медленно, с натугой, пыхает дымом из труб, словно пустившийся в плавание Манчестер или погребальный костер на судне в «Юности» Конрада, с ним все в порядке; я даже немного досадую. Мне-то уже представлялась спасательная операция на море и героическое в ней участие.

И Жизнь-и-в-Смерти начинает вершить кару над Старым Мореходом.

Плохие новости: неожиданно выясняется, что в Кристобале у нас будут еще пассажиры, поэтому нас с Примроуз могут расселить по разным каютам…

Смерть в жизни.

Панамский канал. Факты и цифры

Длина канала – 81,6 км.

Минимальная глубина – 13,7 м.

Максимальная высота над уровнем моря – 26 м.

Среднее время прохождения судна – 8 часов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды – липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа – очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» – новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ханс Фаллада

Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века
Убийство как одно из изящных искусств
Убийство как одно из изящных искусств

Английский писатель, ученый, автор знаменитой «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум» Томас де Квинси рассказывает об убийстве с точки зрения эстетических категорий. Исполненное черного юмора повествование представляет собой научный доклад о наиболее ярких и экстравагантных убийствах прошлого. Пугающая осведомленность профессора о нашумевших преступлениях эпохи наводит на мысли о том, что это не научный доклад, а исповедь убийцы. Так ли это на самом деле или, возможно, так проявляется писательский талант автора, вдохновившего Чарльза Диккенса на лучшие его романы? Ответить на этот вопрос сможет сам читатель, ознакомившись с книгой.

Квинси Томас Де , Томас де Квинси , Томас Де Квинси

Проза / Зарубежная классическая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Проза прочее / Эссе