Услышать тебя

— Я догадывалась, — одними губами улыбнулась Лиля. Она поняла, что в сердце ее нет жалости к этому человеку. Да таких, как он, и не жалеют. Такие сами жалеют.

— А чего эта дурочка к тебе шляется? — спросила она.

— Наташка-то? — ответил он. — Она совсем не дурочка.

— Амазонка, Наташка… Сколько у тебя их?

— При чем тут Наташка? — в нем поднималось раздражение. — Кстати, что ты ей сказала?

— Я сказала, что с удовольствием тебя уступаю ей…

— Зря ты это, — устало проговорил он. — Девчонку-то уж могла бы и не трогать…

— Да, ты же влюблен по уши в другую… В амазонку.

— А как ты? — спросил Сергей. Ему не нравилось, что она Лену называет амазонкой.

— Он любит меня. И уже давно.

— С тех самых пор, как побывал у нас в гостях с Галиными?

— Он действительно любит меня, — повторила она. — И я — его.

— А вот это ты, девочка, врешь! — рассмеялся Сергей. — Ты не любишь. Ты никого не любишь, кроме себя. Такой уж ты уродилась.

— Думай, что хочешь… Теперь мне понятно, из-за кого ты валяешься здесь второй месяц. Все из-за нее, амазонки… — Лиля отвела глаза в сторону. — Я была в милиции и с ней там встретилась… Она пришла за своими лакированными туфельками…

— Не стыдно? — перебил Сергей. — Зачем ты мне несешь всю эту чепуху?

— Подумаешь, нашелся благородный рыцарь… Кинулся какую-то сучку спасать! А она и спасибо не сказала… Ну разве ты умный человек? Ради чего ты жизнью рисковал? Ну ладно бы твоя знакомая, а ты ведь утверждаешь, что и в глаза-то ее не видел. Зачем же тогда полез в эту свалку?

— Тебе этого не понять, — ответил он. — Извини, я устал…

— Да что с тобой говорить…. Все равно теперь все кончено!

— Вот именно, — сказал Сергей.

Лиля резко поднялась, раскрыла сумочку и достала бумаги.

— Подпиши справку для жилконторы. Пока ты прописан, я не имею права обменять жилплощадь.

Сергей, не читая, подписал.

— Это заявление о разводе, — протянула она два скрепленных листка.

Сергей прочитал и, улыбнувшись, возвратил.

— Это лучшее, что ты за все время написала, — сказал он.

— Ты напишешь заявление, когда выйдешь отсюда?

— Зачем тянуть? У тебя есть ручка и бумага?

Лиля достала из сумки несколько чистых листов и ручку.

— Я знал, что ты обо всем подумала, — сказал он, пристраиваясь на скамейке.

Писать было неудобно, и Лиля предложила свою плоскую сумку. Через несколько минут все было готово. Она внимательно перечитала заявление, хотела что-то сказать, но промолчала и убрала бумаги в сумку.

— Чему ты улыбаешься? — спросила она. — Рад?

— Честно говоря, еще не знаю, рад я или нет, — сказал он. — Я думаю о другом: до чего удивительна жизнь! Как мы с тобой вступили в брак на скамейке, так и разошлись на ней…

Лиля поднялась, поправила платье, достав из сумочки зеркало, посмотрела в него, провела помадой по губам. Лицо у нее при этом было невозмутимое.

— А если и он ему не понравится? — спросил Сергей.

— Кто? — непонимающе взглянула на него Лиля, убирая зеркальце и помаду.

— Я говорю, что будет, если твой новый возлюбленный не понравится дорогому папочке?

— Понравится, — сказала Лиля.

— Я совсем забыл, у него ведь слабость к военным…

— Прощай, Сережа, — сказала она.

— Подожди. Я все ждал, когда ты заговоришь о сыне…

— А что о нем говорить? Он живет у родителей. И будет пока жить у них. При разводе тебе определят алименты. Вот и все.

— Надеюсь, я смогу с сыном видеться? А когда все образуется, может быть, ты мне его отдашь?

— Я и не подозревала, что ты такой любвеобильный отец… — ядовито заметила она.

— Какой уж есть, но сын мне очень дорог.

— Раньше надо было думать… — сварливо начала было Лиля, но он перебил:

— Ты не ответила на мой вопрос.

— О чем ты говоришь? — взглянула на него Лиля. — Какая мать отдаст своего ребенка? У нас и закона такого нет, чтобы ребенок оставался у отца…

— Честное слово, ему будет лучше со мной!

— Я не уверена, — отрезала Лиля. — И прекратим этот бесполезный разговор. Сын будет со мной. Ты ведь сам не станешь его воспитывать? Наверняка свалишь на шею своей матери, а у нее и так двое… И потом, я не хочу, чтобы мой сын жил в нищете.

— А я не хочу, чтобы он вырос таким же паразитом, как твой…

— Не смей так говорить о моем отце! — крикнула Лиля. Щеки ее стали красными, глаза расширились.

— К этому мы еще вернемся, — отступил Сергей.

Не хватало еще скандалить, с женой здесь, под окнами больничного корпуса! Уже и так на них поглядывают из открытых окон.

— Я не запрещаю тебе встречаться с сыном, — несколько остыв, сказала Лиля. Она получила все бумаги, неприятный разговор позади, и ей хотелось поскорее уйти. Она уже отошла на несколько шагов, когда Сергей — он остался сидеть на скамейке — окликнул ее:

— Зайди, пожалуйста, к нашим, скажи Генке, пусть заберет мой чемодан и рукописи… Мне не хотелось бы возвращаться в твою квартиру…