Услышать тебя...

Раз начался лес, значит, скоро поворот на Большой Иван. Заметив впереди указатель, Сергей стал притор­маживать. Как всегда в таких случаях, на сиденье за­возился, заскулил Дружок. Хотя он и любил ездить, но стоило остановиться, как первым норовил выскочить из машины. Ошалело покрутившись на месте, опускал нос к самой земле и деловито устремлялся по какому-то только ему известному маршруту. Впрочем, стоило погудеть, как он тут же прибегал.

Сразу за поворотом начался булыжник. «Москвич» резво запрыгал по гладким блестящим камням. Величе­ственный просвечивающий бор расступался перед самым капотом. Сосны и ели стояли особняком и были щедро освещены солнцем. Не видно поваленных ветром деревь­ев, бурелома. Чистый сосновый бор, в котором должны водиться белые грибы.

Внезапно лес оборвался и «Москвич» выскочил на освещенную солнцем равнину. Сплошной заливной луг, разноцветье и редкие березы то тут, то там. И сразу же справа распахнулась до самого горизонта водная гладь. На пологих берегах мокро дымились выброшенные спу­танные водоросли, блестели камни-валуны. На плесе чернела лодка. Рыбак сидел к ним спиной, и его соло­менная шляпа ярко светилась.

Сергей остановился под сенью четырех сосен и выключил мотор. И сразу стало тихо. Лишь немного погодя пришел ровный шум набегающей на берег волны, крик чайки и негромкое посвистывание ветра в ветвях.

— Вот мы и дома, — сказал Сергей. Задумчиво гля­дя на озеро, представил, как в непогоду разбушуется Большой Иван, с грохотом будет выплескивать крутые, с белыми гребнями волны на берег, как завоет влажный ветер, застонут, раскачиваясь, четыре сосны, защелкает замшелая дранка на крыше и тоскливо запоет в дымо­ходе. ..

Генка вылез из машины и выпустил скулившего Дружка, а Сергей все еще сидел за рулем и смотрел на озеро. Почему-то вспомнилась строчка из стихотворения Гарсиа Лорки — эту небольшую книжку лирики Сергей прочитал у Лены:

.. .Теперь ни к чему ни тебе, ни мне

встречаться

наедине...

А дальше, сколько ни старался, не смог вспомнить. Лишь эти строчки повторялись и повторялись:

.. .И скажи ему в тишине,

что теперь ни к чему ни тебе, ни мне

встречаться

наедине...

Сергей выбрался из машины и пошел к озеру. Генка стоял у самой кромки, и вялая волна лениво лизала его резиновые сапоги. Генка смотрел на лодку и рыбака. Дружок носился по берегу, уткнув нос в траву. Когда он останавливался, из высокой прибрежной травы лишь тор­чал свернувшийся кольцом хвост.

— Не видно, чтобы удочкой махал, — сказал Генка.— Клева нет, что ли?

— Ты был хоть раз влюблен? — спросил Сергей. Генка удивленно посмотрел на него, потом взлохма­тил свой разноцветный чуб и широко улыбнулся.

— Девчонки все дуры, — сказал он. — С ними неинтересно.

— А с кем интересно?

— Да ну их, девчонок! — беспечно отмахнулся Генка и снова взглянул на озеро. — Чего мы стоим? Пошли раз­бирать снасти да лодку накачивать... Вон у рыбака клюнуло! Видишь, как задвигал руками? Леща, наверное, зацепил!

— Счастливый ты, Генка, — с грустью сказал Сергей.

12

Сергей стал понемногу обживаться на новом месте. Первым делом привел дом в порядок. Вымел и выскреб многомесячную грязь. Для того чтобы навсегда избавиться от мусора и хлама, в сторонке возле калинового куста вырыл квадратную яму и все туда закопал. Из мебели в доме был крепкий дубовый стол, две скамейки, старый, изъеденный жучком-древоточцем шкаф темного цвета. Из шкафа он вымел паутину, перья, труху. Приколотил гвоздями разболтавшиеся дверцы и заменил одну ножку.

Нагрев на плите в двух помятых цинковых ведрах воды, вымыл раствором стирального порошка закопченные бревенчатые стены, грязный некрашеный пол, облупившиеся подоконники.

Чтобы привести свое хозяйство в порядок, ему потребовалось три дня, Генка помог заготовить дров, сколотил скамейку и угнал на лодке за остров. Два дня пробыл он с братом, наловил подлещиков и на попутной машине уехал в город, пообещав еще наведаться со своим другом Кобой.