Услышать тебя...

 — Есть вещи, мой дорогой, о которых не принято говорить. Не говорят же: приходя в дом, снимай ка­лоши? Умный, воспитанный человек никогда не допустит бестактности ни в большом, ни в малом. И вообще, ци­вилизованный, культурный человек должен сдерживать свои низменные порывы.

 — Это что, лекция? — хмуро спросил Николай.

 — Прости, друг! — рассмеялся Сергей. — Я ведь со­всем забыл, что ты уже наказан. Проплыть такую даль без тренировки — это оё-ёй!

— Позволь теперь мне сказать несколько слов. Женщина, которую ты имеешь в виду, совсем не так тебе дорога, как ты тут расписал! В противном случае я бы даже не взглянул на неё, и ты это, скотина, отлично знаешь! А помалкивал ты, гнусный тип, лишь потому, что знал, чем всё это кончится! Так что ты меня ещё должен поблагодарить за развлечение, которое я тебе доставил.

— Я давно так не смеялся! — признался Сергей.

— А теперь серьёзно, — сказал Николай. — В общем, ты, старина, прав! Как говорится, пусти свинью за стол — она и ноги на стол. Или ещё: сунь в рот палец — всю руку отхватит. К моему великому при­скорбию, всё это ко мне относится, а человечество тут ни при чём.

— В таком случае и Лиза тут ни при чем, — улыб­нулся Сергей. — Влюбляйся в неё, ухаживай, волочись — это твое дело. Мы с Лизой хорошие знакомые, и всё. У русской женщины доброе сердце: почувствует, что че­ловеку плохо, — всегда рада прийти на помощь. Когда жил здесь, молоко носила, прибиралась, а уезжал в го­род— за домом и лодкой приглядывала. Жалеет нас, бесхозяйственных мужиков. Я о другом думаю: даже в дружбе мы легкомысленны, не только в любви. Всё давай мне, всё для меня, а сами-то даём взамен жен­щине что-нибудь стоящее? За что она тебя с лодки шу­ганула? Наверняка полез обниматься. Потребитель­ский у тебя, Коля, подход к женщине. А Лиза — не смотри, что живет в деревне, — чувствительная и неж­ная. И ума ей не занимать. До твоего приезда она мне много правильных слов сказала. И думаю, она права. Во многом.

— Чёрт возьми! — воскликнул Николай. — Может, жениться?

— Она ещё не за всякого пойдет, — заметил Сергей.

— А что, тебе уже отказала? — подковырнул Ни­колай.

— Я, наверное, ещё не созрел для женитьбы, — ска­зал Сергей. — А может, и для настоящей любви. И по­том, я тебе уже говорил, Лиза тут ни при чём.

— А я уже, видно, перезрел, — вздохнул приятель. — Неужели так и останемся холостяками?

— Ты, пожалуй, да, — сказал Сергей.

Бутрехин встал и пошёл в дом. Немного погодя он снова появился, одетый и в башмаках. В руках рюкзак и белый шлем.

— Ты не принимай так близко к сердцу, — сказал Сергей, поднимаясь со скамьи.

— Не подумай, что я уезжаю из-за твоей отповеди или... — Николай кивнул на озеро, — из-за неё. Я дол­жен до темноты поспеть в город: у меня лампочка в фаре перегорела.

— Ну, тогда жми, — улыбнулся Сергей.

Николай завёл мотоцикл, нахлобучил на голову бе­лый металлический колпак, улыбнулся и, помахав рукой в кожаной перчатке, с треском укатил.

В пятницу после обеда нагрянули из редакции Ми­хаил Султанов, Сева Блохин с какой-то незнакомой де­вушкой. И — кто бы мог подумать! — с ними приехала Наташка. Это больше всего удивило Сергея. На неё это непохоже, тем более что приехали с ночёвкой. Ясно, что она не с Блохиным — тот мёртвой хваткой вцепился в блондинку — значит, с этим огромным желтоволосым парнем в трикотажном спортивном костюме, что привёз их сюда на газике. Сергей встречался с ним несколько раз в редакции. У парня была лужёная глотка, могучие плечи, и славился он громкими скандальными история­ми. В какой-то праздник, кажется в День физкультур­ника, спихнул в городском парке с постамента гипсовую обшарпанную скульптуру спортсмена и сам в одних тру­сах взгромоздился на её место. Простоял больше часа, пока его оттуда не снял наряд милиции. В другой раз в ресторане «Дятлинка» подрался сразу с пятью пар­нями, которых раскидал, как котят, а одному даже руку вывихнул.

Все в городе звали его Слон, и он ничуть не обижал­ся. В этом здоровенном парне — он имел первый разряд по классической борьбе — жизненная энергия била через край. Он заканчивал философский факультет Ленинград­ского университета. Каждое лето завербовывался в изы­скательскую поисковую партию и колесил с геологами по тундре, тайге, Сахалину. Вернувшись в родной го­род, быстро с приятелями спускал в кабаках и ресто­ранах заработанные пóтом деньги. Слон мог выпить бочку и не быть пьяным.

Сергей только что вернулся с озера. Он снова был у острова и опять зацепил перемёт. И хотя заряженное дробью ружье лежало в лодке, вытаскивать перемёт не стал. Ему хотелось накрыть браконьеров с поличным. А для этого нужно было сделать вид — браконьеры на­верняка за ним наблюдали, — что ничего не заметил.

Вернувшись домой, Сергей собирался поужинать и затем берегом отправиться к той роще, что напротив острова. Там, снова укрывшись в кустах, он на этот раз надеялся выследить браконьеров. Ночью они не станут путаться с перемётом, тем более что недавно поставили, а утром наверняка поплывут снимать улов. А как только причалят к берегу с добычей, Сергей тут и встретит их.