Усмиритель душ (СИ)

Земля под их ногами вдруг задрожала, и все вокруг замерли, словно птицы, напуганные звоном спущенной тетивы. А из-под земли проросло огромное дерево: сияющее свежей зеленью, великолепное, в расцвете сил, и листья его сверкали росой: яркая, словно из другого мира, она щедро оросила землю.

Трещины и разломы, вызванные падением Великой Печати, медленно затянулись.

Что же такое постоянство?

Зачем существует добро и зло, правильное и неправильное?

Что такое жизнь? И что есть смерть?

Нахмуренные брови Куньлуня слегка расслабились, и он вытянул руку ладонью вверх — как раз вовремя, чтобы поймать сорвавшийся с дерева лист.

— Это ты позаботился о переводе Го Чанчэна в спецотдел? — внезапно спросил он.

— Верно, — почтительно кивнул кубок Шэнь-нуна. — При жизни господин велел мне найти человека, не владеющего третьим глазом, но способного видеть истину; ничтожество, обладающее чудовищной мерой добродетели.

— Вот как. — Куньлунь вздохнул и мягко улыбнулся. — Я понял. И благодарю тебя.

Чешуйка Нюйвы в его руках обратилась прахом.

— Что вообще происходит? — спросил уставший молчать Да Цин.

Куньлунь спокойно сел, скрестив ноги, под парящей в воздухе Лампой Хранителя, и ласково почесал своего кота под подбородком:

— Не волнуйся, — сказал он, — Лампа Хранителя ещё горит.

С этими словами он закрыл глаза и погрузился в медитацию, обратившись статуей самого себя. Огонёк пламени в лампе над его головой горел уверенно и ровно.

***

Шокер в кармане Го Чанчэна остался неподвижным: тот не успел испугаться, всё, что занимало его разум — это падающий Чу Шучжи.

Отчаянно рванувшись вперёд, Го Чанчэн схватил его за руку и зажмурился: в ушах яростно завыл ветер.

Но их падение вдруг резко прекратилось.

Го Чанчэн изумлённо открыл глаза и увидел, что в прыжке умудрился расколотить все бутылки с душами: они пустыми осколками раскатились по мосту, а освобождённые души ринулись на свободу.

Не озаботившись человеческой формой, они остались яркими цветными огнями, и вместе с девушкой-призраком слились воедино в сияющую сеть, которая и остановила падение Го Чанчэна и Чу Шучжи.

Ошарашенный Чу Шучжи понял, что времени на размышления у него нет, порывисто поблагодарил своих спасителей и, подхватив Го Чанчэна, одним прыжком вылетел из сети, оттолкнулся от перил и приземлился на землю на одной из сторон моста. Толкнув Го Чанчэна в сторону пещеры, Чу Шучжи резким движением подбросил в воздух двенадцать талисманов, защищаясь от подступающих призрачных зверей. С небес на землю обрушились гром и молнии, и подвесной мост обратился своеобразным забором под напряжением.

Спасённые души тем временем вытянулись в тонкую нить и лентой огней закружились вокруг Го Чанчэна. Его тело вспыхнуло тёплым оранжевым светом, и души потянулись к нему, как к дружелюбному огню ночного костра.

Го Чанчэн тихо произнёс, не понимая, почему эти слова так ясно звучат в его сердце:

— О… Охранять души живых, успокаивать сердца мёртвых…

Откуда-то издалека пролился луч света: тусклый в кромешной темноте ночи, он начал разгораться сильнее и ярче, и пятно света с каждым мгновением росло шире и шире, пока свет не залил всю поверхность земли, насколько хватало глаз.

Красноглазый монстр, что почти прорвался сквозь щит Чу Шучжи, завопил от боли и, жмурясь, попятился от него прочь. У подвесного моста он свалился на землю, извиваясь и дрожа, и беспощадный свет очень быстро выжег его дотла, обратив в лужицу чёрной крови.

Чу Шучжи торопливо обернулся к Го Чанчэну и увидел, что того со всех сторон облепили огни, и их мерцание удивительным образом совпадало по ритму и силе с мерцанием залившего землю света.

Обеспокоенный, Король Зомби торопливо приблизился и прикоснулся к одному из сгустков тёплого света: к его удивлению, жара там не было.

— Прощать преступления заблудших, — бормотал Го Чанчэн, словно не замечая, что с ним происходит, подчиняясь голосу сердца, — крутить колесо для уходящих на перерождение…

Его голос слился с какой-то другой, могущественной силой, порождая резонанс и долгое эхо. Чу Шучжи вскинул голову: души погибших в курортном городке, которые они разыскивали всю ночь и не смогли обнаружить, стройной цепочкой поднимались от основания горы и присоединялись к сиянию вокруг Го Чанчэна.

В блокноте, который тот носил с собой, были бережно записаны показания семей пропавших: имена, возраст, приметы и прочие детали. Каждая из душ нашла свою страницу: кто-то дописал внизу просьбу передать сообщение, а кому-то хватило увидеть своё имя, кривым детским почерком выведенное на бумаге, чтобы обрести мир.

Одна за одной они снова взмыли в воздух и потянулись к небесам.

Оглушительный гром прогремел над землёй, и в пелене тёмных облаков показалось небо. Далеко на юге возвышались теперь два громадных дерева, выше обычных домов и даже высоток — выше самых высоких гор.

Все души, кроме одной, уже покинули Го Чанчэна, а оставшийся огонёк медленно опустился на землю и обратился молодым человеком в курьерской форме.

Это был Фэн Давэй.