Усмиритель душ (СИ)

Чжу Хун притормозила было, испугавшись чёрной воды, но вспомнила об обещании и взяла себя в руки: обратилась огромной змеёй и нырнула вслед за ветвью. Четвёртый Дядя не задумываясь последовал за ней.

В глазах остальных эти двое только что пожертвовали своими жизнями. Никто не знал, что сейчас происходит с Великой Печатью: несмотря на временное спокойствие, вполне можно было ожидать новую волну потрясений. Нырнуть в Реку Забвения в такое время… Разве это была не верная смерть?

Следом за ветвью Чжу Хун и Четвёртый Дядя опустились на самое дно, и его глаза резко вспыхнули пониманием: опыт и накопленные знания подсказывали ему, что ветвь опускается прямиком к Древу Добродетели.

Вскоре оно само показалось перед ними: тысячи лет проведя древним и высохшим, неподвижным, теперь оно медленно шевелило сухими ветками, плавно покачиваясь на волнах Реки Забвения. От них расходилась дрожь, нежная, словно древо чего-то очень ждало.

Уплывшая ветвь приземлилась рядом и закопалась куда-то глубоко у его корней.

А затем стремительно проросла молодым деревцем, зелёным и свежим, и совсем скоро уже гордо вытянулась рядом с древним священным древом.

Длинная ветвь, словно шёлковая лента, протянулась навстречу огромному стволу и нежно обвилась вокруг дерева, что было мертво многие тысячи лет. Чжу Хун торопливо зажала рот рукой: на высохших ветвях медленно зазеленели свежие почки!

А два дерева начали расти, устремившись ввысь, протянулись высоко-высоко и вынырнули макушками из Реки Забвения. В один миг зелень охватила зал десяти королей, от которого не осталось ничего, кроме руин и обломков. После этого Древо Добродетели продолжило тянуться вперёд: с земли уже не было видно его верхушки.

Под тенью раскидистых ветвей раны Четвёртого Дяди затянулись сами по себе, и он оглядел основание Древа Добродетели: Великой Печати, которая стояла там раньше, больше не существовало.

Она пала, и призрачное племя вырвалось на свободу, а землю укрыл чёрный туман, но четыре столба вернулись на своё законное место, и может… Может быть, скоро появится новая Великая Печать.

А в мире живых Ван Чжэн тем временем тихо спросила:

— Что… Что это за звук?

— Горы, — отозвался кубок Шэнь-нуна. — Десять тысяч гор оплакивают свою потерю.

— Горы могут плакать? — удивилась Ван Чжэн.

— Могут, — кивнул кубок Шэнь-нуна. — Говорят, что в последний раз эти слёзы пролились после гибели Паньгу. Даже когда владыка Куньлунь отдал своё тело Лампе Хранителя, такого не было: думаю, дело в том, что физическая смерть не повлёкла за собой гибель его души.

Ван Чжэн застыла на месте, осознавая, что это означает для Шэнь Вэя. У неё не было возможности узнать его поближе, как профессора Шэня или как Палача Душ, но по щекам Ван Чжэн вдруг полились горькие слёзы: она прекрасно знала, что призраки плачут редко, но сейчас никак не могла унять рыданий.

Сан Цзань с тихим вздохом привлёк её к себе.

— Глупая девчонка, — мягко произнёс знакомый голос, — чего ты плачешь?

Ошарашенная Ван Чжэн обернулась и встретилась взглядом с Чжао Юньланем, который успел прийти в себя и подняться на ноги. Её тут же охватило странное чувство: этот человек точно был её шефом, но… Что-то в нём разительно и невыразимо переменилось.

Сердце Ван Чжэн сжалось: неужели Шэнь Вэй действительно стёр все его воспоминания?

Кубок Шэнь-нуна внимательно осмотрел Юньланя с головы до ног, а затем отошёл на пару шагов и медленно опустился на колени.

— Этот ничтожный слуга приветствует горного мудреца, — его голос полнился уважением.

Чжао Юньлань… Владыка Куньлунь заложил руки за спину и коротко кивнул.

Ван Чжэн показалось, что окружающий мир поплыл у неё перед глазами: потрёпанная куртка на плечах Куньлуня вдруг обратилась длинными зелёными одеждами, дополнив образ человека, жившего многие тысячи лет назад.

— Согласно договору с Палачом Душ, мой господин подавил и запечатал силы горного мудреца и его божественную сущность, чтобы вы могли войти в круг перерождений, — тихо произнес кубок Шэнь-нуна. — Взамен Палач Душ согласился жить и умереть вместе с падением Великой Печати, сколько бы поколений это не заняло. Сегодня Великая Печать, наконец, пала, и миру живых угрожала чудовищная катастрофа, а потому Палач Душ пожертвовал собой, чтобы её предотвратить.

Яростное пламя, бушевавшее в глазах Куньлуня, сменилось тёплым оранжевым огнём.

— Знаю, — мягко ответил он после долгого молчания.

— Перед тем, как… — неловко продолжил кубок. — Палач Душ, он стёр ваши…

— Ни слова больше, — оборвал Куньлунь. Его красивое лицо преисполнилось невыразимой печали. — Я обо всём знаю.

Кубок Шэнь-нуна послушно опустил голову и, помолчав, тихо произнес:

— Перед тем, как покинуть этот свет, мой господин приказал мне проследить за тем, чтобы обещание Палача Душ было исполнено. Теперь этот ничтожный с чистой совестью может уйти на покой.

Владыка Куньлунь не обратил на него внимания. На его раскрытой ладони лежала чешуйка Нюйвы, что однажды уже прошла через круг перерождений.

— Шэнь-нун, — тихо пробормотал Куньлунь себе под нос, — что именно ты хотел мне сказать?