Усмиритель душ (СИ)

Вода, ещё не холодна, но уже скована льдом.

— Корень добра и зла, запечатай нефритовые просторы востока.

Тело, ещё не жившее, но уже мертво.

Одна за одной три из четырёх реликвий потускнели и пропали со своих мест на углах восьми триграмм, и только Лампа Хранителя осталась парить в воздухе.

— Божественная душа, запечатай великое пламя юга.

Внутри печати всё резко переменилось: из земли выросли четыре столба, а Лампа Хранителя вылетела в центр.

Чжао Юньлань даже не успел понять, когда нить, связывающая его и Лампу Хранителя, натянулась и со звоном лопнула.

Знакомые родные руки обняли его со спины: когда Шэнь Вэй переместился туда, Юньлань даже не заметил, но стоило ему повернуть голову, и Шэнь Вэй крепко его поцеловал.

Это был бережный, долгий поцелуй, и он длился и длился, пока Юньлань не почувствовал что-то странное: словно какая-то неуловимая часть его сердца откололась и ускользнула сквозь пальцы. В полной мере ощутив эту потерю, он начал отчаянно сопротивляться, но ладонь Шэнь Вэя стальной хваткой легла ему на затылок, не позволив вырваться или отстраниться. Юньлань похолодел от ужаса: перед его глазами вспыхнули воспоминания, от первой встречи с Шэнь Вэем до этого момента, всё, чтобы было между ними, от признаний до бестолковых мелочей — всё это промчалось перед внутренним взором Юньланя вереницей мерцающих огней и теней.

Только теперь, уже теряя сознание, он с ужасающей ясностью понял: Шэнь Вэй медленно, безжалостно, воспоминание за воспоминанием стирал их совместное прошлое.

И Шэнь Вэй разжал руки, только когда его собственное тело объяло пламя: поглотило его одежды, перекинулось на волосы, и Шэнь Вэй с силой оттолкнул бесчувственного Юньланя в руки ошарашенному кубку Шэнь-нуна.

А затем бросил на него последний, долгий, чувственный взгляд — и пламя поглотило его целиком, без остатка.

Оказалось, что в самом конце он сам решил отказаться от человека, которого мечтал заполучить любыми правдами и неправдами, несмотря ни на что.

Оказалось, что в самом конце обещание жить и умереть вместе, которое стоило ему стольких сил, было нарушено его же руками.

Ни смерти, ни выживания, ни божественности… Только в самом конце, когда жизнь и смерть промчались перед ним в пламенном вихре, Шэнь Вэй, наконец, это понял. И неясно, отчего, но ему стало легче: в этот момент он был совершенно уверен, что достоин. Достоин Куньлуня.

Жаль только, что больше они никогда не увидятся.

Примечание к части [1] Примечание переводчика на английский: кубок Шэнь-нуна называет Шэнь Вэя ?? shangxian (“бессмертный”) в качестве своеобразного титула, используя его как более формальную и уважительную форму обращения на “вы”. Куньлуня кубок Шэнь-нуна, к слову, называет ?? shansheng (“священная гора/горный мудрец”).

**Восемь триграмм гуа используются в даосской космологии, чтобы представить фундаментальные принципы бытия. Триграмма — особый знак гуа, состоящий из трёх яо — линий, сплошных или прерывистых. Все возможные комбинации трёх яо образуют восемь триграмм. - https://en.wikipedia.org/wiki/Bagua

***Четыре знака зодиака — четыре мифологических существа в китайской астрономии. Каждый из них представляет одну сторону света, одну четверть зодиакальной полосы неба, и одно время года, и каждый обладает собственными свойствами и происхождением. - https://en.wikipedia.org/wiki/Four_Symbols

Глава 106.

Преисподняя содрогнулась. На поверхности Реки Забвения поднялись штормовые волны.

Четвёртый Дядя всё ещё защищал Чжу Хун, словно она была крошечной змейкой, любящей обвиваться вокруг его запястья. Его твёрдая, как металл, чешуя прикрывала её от падающих с потолка камней.

Спустя какое-то время всё успокоилось: чёрный туман, не позволяющий понять, что происходит, начал рассеиваться. Выжившие начали, оглядываясь по сторонам, осторожно выглядывать из своих углов.

— Что случилось? — тихо спросила Чжу Хун.

Четвёртый Дядя шикнул на неё, закрыл глаза и прислушался.

Однако Чжу Хун вдруг вскрикнула: Четвёртый Дядя раздражённо повернулся к ней и увидел, что отрастившая третью почку ветвь Древа Добродетели медленно уплывает из её рук. Чжу Хун попыталась было нагнать её, но дядя схватил её за руку:

— Что это ты делаешь?

— Шэнь Вэй спас мне жизнь, — выпалила Чжу Хун. — Я обещала найти этой ветви хорошее место, разве я могу её потерять?

С этими словами она вырвалась и помчалась вслед за улетающей ветвью так быстро, словно за ней кто-то гнался.

Чжу Хун было всего несколько сотен лет, и многие сложности этого мира ей были ещё недоступны. О Великой Печати она и слыхом не слыхивала, а потому выскочила из зала наружу, ни о чём не подозревая.

Четвёртый Дядя, помедлив, снова обернулся человеком и поспешил за ней.

Ветвь Древа Добродетели вылетела прямиком к Реке Забвения. Укутавший её чёрный туман уже рассеялся, обнажив мирные ледяные воды, и ветвь на мгновение зависла в воздухе, а затем резко ухнула вниз.