Усмирившая волны

Мозг был полон картин открытых пастей с рядами треугольных зубов — это подгоняло меня вперед, заставляя плыть быстрее чем когда-либо. Не успела я сделать последний бросок и схватиться за берег, как рядом мелькнуло щупальце и обвилось вокруг моей ноги. Однако я рванула из воды и оглянулась. Чудовище с щупальцами посмотрело на меня, прожигая взглядом красных глаз и открыв загнутый клюв в немом реве, а затем скрылось из виду.

Белла стояла с другой стороны, и даже на таком расстоянии я видела, как ее трясло. Я махнула ей обеими руками.

— Держись подальше от воды.

Она положила руки на бедра.

— Ну если тебе так будет легче на острове. — Сказала она, однако отошла дальше, чем на несколько шагов.

Ее слова настигли меня, когда я вбегала в казарму, оставляя за собой лужи. У меня перехватило дыхание от открывшейся картины. Трое Ундин дрались там, где скорее всего был тренировочный зал. Дольф и Арчин боролись против незнакомого мне Ундина. Его лицо было в шрамах от плохо зашитых ран, а нос рассечен надвое, и из обеих ноздрей постоянно текло. Кожа была такого же бледно-голубого цвета, как и у Мако, но на этом их сходство заканчивалось. Большой Уродец был быстр и заставлял обоих — Арчина и Дольфа — плясать, пока он размахивал тросом с зазубренными крючками в одной руке и четырехфутовым мечом в другой.

С противоположной стороны комнаты под стеллажом с оружием лежала крохотная девочка не старше десяти лет. Ее волосы насыщенного голубого цвета локонами спускались на плечи. Бледная кожа лишь подчеркивала голубизну глаз и волос. Одной рукой она сжимала свой бок, откуда сквозь пальцы сочилась кровь. Почему в казармах Эндеров находился ребенок?

— Арчин, чего бы это ни стоило, защити Финли. Она наша единственная надежда, — проревел Дольф, взглянув на меня, как на врага.

Финли. Принцесса.

Арчин был заблокирован Большим Уродцем, и я подбежала к Финли.

— Все будет хорошо, но тебе нужно держаться подальше.

Она кивнула, и я протянула руку над ней и достала трезубец. Не копье, конечно, но тоже сгодится.

Я повернулась как раз вовремя чтобы увидеть, как Арчин вонзил клинок в бок своего Отца. Дольф пошатнулся, упал на пол, потянувшись рукой к сыну, и громко застонал:

— Нет, только не мой сын! Как ты мог предать принцессу? — Он посмотрел на меня, протянув руку, и я кивнула, чувствуя, как через меня прошел поток энергии.

— Я защищу ее. — Слова сорвались прежде, чем я успела подумать. Но я понимала, что не могу оставить принцессу одну против двоих воинов Ундин.

Дольф еле улыбнулся мне. Большой Уродец пнул его так, что он пролетел через всю комнату и ударился о стену с глухим стуком.

Арчин и его сообщник приближались, и я приготовилась. Больше не осталось страха, не осталось сомнений. Даже из-за Арчина.

По лицу мальчика ручьями текли слезы, но его глаза оставались жесткими. Пустыми.

— Я не хотел убивать его. Он сам меня заставил. Это он во всем виноват, если бы он сделал, что хотел Реквием, и отдал ее, мне бы не пришлось убивать его.

— Заткнись, парень, — прорычал Большой Уродец. Он крутанул рукой над головой, трос с крючками просвистел, когда он щелкнул им рядом со мной. Я отскочила вправо, но один крючок все же возился в руку и прорвал мышцы. Я проглотила крик, готовый сорваться с губ, повернулась на носках и зарычала на двоих Ундин.

— Ну же, Терралинг, давай поиграем, — сказал Большой Уродец. Я засунула руку под жилет и схватила кинжал. Вытащив его, я одним движением швырнула в Большого Уродца. Острый клинок достиг своей цели, глубоко войдя в левый глаз, и заставив Уродца завалиться назад. Арчин уставился на упавшего сообщника, открыв рот. Я опустила трезубец, нацелив на его живот.

— Арчин.

Он размял шею и приготовил свой трезубец. Очевидно, отец хорошо его обучил, даже если он и все еще был учеником. Вся разница между нами заключалась в том, что Арчин умело обращался со своим оружием, а я — нет. Не было смысла пытаться отобрать у него трезубец.

Он прокрутил оружие, сделав выпад в мою сторону, и скрестил его с моим. Я позволила вырвать его у меня, и Арчин с трудом, из-за веса обоих орудий, поднял трезубцы над головой. Пока он держал их вне зоны моей досягаемости, сам оказался полностью открыт. Я бросилась к нему и нанесла удар кулаком в челюсть — идеальный апперкот, от которого у него громко клацнули зубы. Его глаза закатились, и он свалился назад, словно дерево, срубленное под корень.

Свист крюков, рассекающих воздух, был единственным предупреждением, и я распласталась на полу. Обхватив пальцами основание трезубца Арчина, я дернула его на себя, перекатилась на бок и запустила трезубец вперед, вонзив в бедро Большого Уродца. Он взревел, откинув голову назад. Кровь стекала из развороченной глазницы. Подсознательно я понимала, кем бы ни был этот Ундин, он не был Эндером, который вот так выставляет горло, но у меня не было времени, чтобы воспользоваться его ошибкой.