Усобица триумвирата (СИ)

- У каждого народа есть, чему поучиться. Армения приняла христианство, и Византия последовала её примеру. Отчего же нам не изучать их философию?

- И то верно! – закивали мужи, соглашаясь и приветствуя авторитет своего священнослужителя.

«А здесь есть мудрый человек, с которым надо держать ухо востро» - отметил Ярославич и произнёс:

- Твоя правда. Все мы друг у друга стараемся перенимать лучшее. На ваш взгляд, благородное собрание, есть ли что-то, чему можно поучиться у русов?

Вопрос озадачил. В раздумья погрузился каждый, кто не пытался обговорить это с соседом. Видя, что армяне либо не решаются сказать, либо не находят ничего стоящего, Святослав нарушил молчание сам:

- Я предложу вам свой вариант. Русы объединили земли от Варяжского моря до Русского[5], не дали ляхам Червенские земли, что они хотели отобрать, не дали печенегам разорять впредь сёла и поля, освободили от хазарского господства местные народы и сроднились с касогами. Не раз успешно ходили мы на Царьград, и, хотя последний поход оказался неудачен – я сам побыл там немного пленником – мы не уступили Византии своих земель и отодвинули ромеев от себя настолько, что и они зовут море более не Гостеприимным[6], а именно Русским. Со времён пращуров умеем мы давать отпор врагам и недругам, укрепляясь. Так, я предлагаю объединиться вам с нами, чтобы научиться давать отпор тоже. Тем более, многие враги у нас могут быть общие, - не называя прямо греков, сказал Святослав. Мужчины опять с минуту играли в переглядки. Потом заговорил вардапет:

- У всякого народа бывает время для возвышения, а после - для падения. Когда-то Римская империя расстилалась до этих самых земель, затмив державу Александра Македонского. Затем она пала. Великая Армения властвовала над огромными просторами, но потом её потеснила Византия. Даже если Русь сейчас ширится, то придёт момент, когда и она потеряет своё величие. Тут нечему учиться, ишхан[7]. Таковы Божьи законы, что время сеять – и время собирать, время находить – и время терять, время смеяться – и время плакать.

Духовное лицо обладало должным смирением и, чтя Святое писание, где рассказывалась история еврейского народа, изгнанного со своей земли, вардапет не мог не провести параллель с нынешним положением армян, теснимых где ромеями, где арабами, где сельджуками. Святослав догадался, что вряд ли его переубедит воинственным кличем, а вот надавить на самолюбие сепухов очень даже можно.

- Согласен с тобой, отче. Мудрый не станет противостоять Божьему промыслу. Но пока Господь возвышает кого-то – он на его стороне, а, значит, быть на стороне сильного – это быть на Божьей стороне.

- Однако, - усомнился ювелир, - Русь ещё не повергает Византию ниц. С чего вдруг думать, что она не будет разбита вскоре ромеями, если те пожелают?

- С того, что ромеи и сами считают – будущее здесь, на Руси, - видя ухмылки и недоверчивые выражения, Ярославич бросил: - Они собираются изучать славянскую грамоту в своих школах. Выискали уже наставников среди здешней братии.

Ему удалось удивить. То, что всюду распространяющие свою культуру греки вдруг решились на такой шаг – было чем-то особенным, если не невероятным, то трудно вообразимым.

- Если это так… - протянул сепух.

- Это так – можете в следующем месяце пойти и убедиться, что преподавание идёт на языке русов. – Святослав посмотрел на этого мужа, по всей очевидности бывшего воина, повидавшего не одну битву. – Они, несомненно, захотят вступить в мою дружину, но что такое ромеи? Разве они надёжны? Позволить им влиться в свою дружину я могу, но предпочёл бы, чтобы ваши юноши, ваши азаты[8] присоединились ко мне, обороняли Тмутаракань наравне с нами.

- Быть воином для мужчины почётно, - со знанием кивнул сепух. – У меня есть сыновья… Я приведу к тебе двоих, ишхан. Это верно, что нельзя давать ромеям хозяйствовать всюду, сколько это будет продолжаться? Не для того я покинул Ани, чтобы терпеть их здесь!

- Прошу, только не устраивайте склок и драк, - обратился к ним Святослав, - в спокойствии и благополучии города и наше с вами благополучие.

- Мой младший внук, - отозвался ювелир, - не склонен к ремеслу, я всё думал, чем его занять? Не возьмёшь ли ты и его в дружину?

- Я буду рад каждому, - улыбнулся Ярославич и, как будто бы случайно вспомнив, сказал: - Да, только в моей дружине все команды, приказы, всё общение проходит на русской речи, ведь в ней кого только нет! И печенег, и норманны, ляхи, и картвел, и аланы. По-гречески они не говорят. Так что вашим юношам надо будет уж как-то подучить язык. Смогут?

Вардапет, внимательно слушавший беседу, заметил, что все смотрят на него, как на распространителя знаний и вершителя подобных дел. Он развёл руками:

- Коли мы берём философию у ромеев, не вижу причин, по которым нельзя было бы взять и языка у русов.