Усобица триумвирата (СИ)

По правую руку от кагана сидели Всеслав и Нейола. Четвёртый вечер подряд он звал их присоединиться к себе и украдкой разглядывал полоцкую княгиню, не зная, как подобраться к ней, возможно ли это. Не узнает ли Всеслав? Пойдёт ли навстречу она сама? Изяслав, если не считать жены его, Гертруды, всегда имел дело лишь с девками из смердов, челядинками да дочками каких-нибудь безнравственных бояр, которым расположение Ярославича было дороже чести. Он позволял себе, что хотел, проявляя власть, нечего было стесняться – кто бы ему отказал и противоречил? Совсем другое – женщина из равных.

- Вы, наконец, повеселели, великий князь, - вкрадчиво сказала Нейола. Её голос будоражил Изяслава. От её холодной внешности ожидалось резкости или высоких нот, но нет, напротив, голос окутывал, топкий, мягкий, как рогоз. – Будто сняли с себя какой-то груз. Или мне кажется?

- Не знаю, почему ты так думаешь?

- До отъезда ваших братьев вы были постоянно удручены, весь в думах и делах. Но теперь чаще слышно ваш смех, вы выходите из теремов, а не сидите в них безвылазно.

- Может, дел стало поменьше? – объедая куриную ножку, облизнул пожирневшие губы каган.

- Куда они могут деться? – чуть улыбнулась Нейола. – Разве что свадьба Игоря прошла. Возможно, от вас слишком много внимания к своим делам требовали братья?

- Ну, у всех из нас есть просьбы, заботы. Когда большая семья – забот много!

- Это верно, - кивнул Всеслав, - давайте выпьем за семью!

Он поднял кубок, едва намочил уста и поставил. Изяслав выпил половину чаши, после чего отёр усы и бороду.

- Я до сих пор не знаю, дорогой племянник, а есть ли у тебя дети? – старший Ярославич при этом смотрел на Нейолу. Но ответила не она, а тот, кого спрашивали:

- Сын.

- Как звать его?

- Рогволод.

Великий князь перевёл на него глаза.

- Не крещённый?

- Нет. Как и я. – Возникшую тишину Всеслав добродушно прервал сам: - Люди у нас до сих пор такие же. Они не хотят принимать нового бога, они любят своих старых, они верны им. Разве верность – не замечательное качество? Если они предадут богов, то предадут и князя. Я не собираюсь толкать их к этому, Изяслав.

- Я и не думал ничего такого. Ты не считай, что я осуждаю или гневлюсь, нет. Мне нравится твоё мнение, Всеслав, я уважаю его! Не вижу ничего плохого в язычестве и в язычниках.

- Рад это слышать, но… - полоцкий князь посмотрел на пустоту перед собой: - Всеволод снова не пришёл? Мы ему не по нраву.

- Не обращай на него внимания, прошу! Он ещё молод, мало что понимает. И вечно вокруг него вьются церковники из Византии, чьему влиянию он поддаётся.

- Это очень важно – не поддаваться чужому влиянию, - многозначительно сказала Нейола, глядя в глаза Изяславу.

- Да, так и есть, - согласился с ней Изяслав, не отводя взора.

- Интересно, - доев жареного цыплёнка, вытер руки о льняную салфетку Всеслав, - быстро ли вернётся в Чернигов Свят? – назвал его так, как никогда не называл при нём полоцкий князь. Чтобы создать видимость доверительных отношений с отсутствующим. – Из этого… как его? – защёлкал он пальцами. – Он же сказал…

- Сказал? – удивлённо приподнял брови каган.

- Да, но, вот что значит жить вдали ото всех – толком не знаю и не помню названий! Дальше Полоцка память ничего не подсказывает.

Он продолжал щёлкать пальцами, и Нейола просящими очами посмотрела на Изяслава, призывая его огласить название населённого пункта.

- Из Ростова, - не удержался от напора её глаз старший Ярославич, а сам подумал, как мог Святослав сказать о своей истинной цели? Зачем было говорить родичу, которому сам же не доверял? Или делал вид, что не доверял, настраивая против него старшего брата, а сам тем временем водил дружбу? Странно.

- Да, точно! – на ходу стал соображать Всеслав. – К Ростивлаву в Ростов, как я мог забыть, ведь это так созвучно! Далёкое путешествие он задумал…

- Не дальше, чем мы плавали в Византию, - пожал плечами великий князь.

- Жаль, что я был слишком юн в те времена. Я бы с удовольствием тоже отправился куда-то.

- Тогда ещё был жив твой батюшка, он бы разве тебя с нами пустил? Никогда! Да и, дай Бог, чтобы войн никаких больше не было! – отмахнулся Изяслав, едва не повернувшись в угол к святым образам перекреститься. – Удаль проявлять хорошо, да только причины для того чаще горькие.

Всеслав промокнул салфеткой губы и, видя, что тарелка кагана тоже почти опустела, стал подниматься.

- Поздно уже. Некрасиво тебя задерживать…

- Да полно, за приятной беседой можно и посидеть.

- Я ещё не закончила, - посмотрела снизу вверх Нейола так, будто выше стояла она, а не Всеслав. Он, словно извиняясь, обратился к Ярославичу:

- Моя медлительная супруга! Я оставлю её дотрапезничать, а сам, признаться, уже валюсь с ног. Позволь пожелать тебе добрых снов, Изяслав.

- Добрых, добрых! – медоточиво пролепетал великий князь, наблюдая, как уходит полоцкий гость. Когда дверь за ним прикрылась, он осторожно посмотрел на Нейолу.

Девушка отпила кваса и, поставив чашу, завертела кольца на пальцах.

- Князь, - после молчания, которое Изяслав не знал, как прервать, начала она, - дозволено ли мне будет говорить…

- О чём ты?