Усобица триумвирата (СИ)

- А всё ж родные земли… - опять попытался Остромир. Для него, как новгородца, конечно, Киев был непривлекательным городишком, оттягивающим на себя богатства и торговые пути. Киевские бояре всегда отвечали новгородцам тем же самым, звали их свеями, немцами, норманнами, полуночными разбойниками, варварами-идолопоклонниками, ведь не крещённых варягов до сих пор тут было множество. Новгородцы находили взаимные выражения, прозывая южан жидовскими данниками и сельской голью[2]. Борьба за денежные потоки, обогащение и первенство сталкивала сановничество двух городов, постоянно прежде поддерживавших соперничество каких-нибудь князей: Владимира и Ярополка, Ярослава и Святополка. Остромир и сейчас был бы не прочь поддержать Ростислава против Изяслава, да оборвали такую возможность на корню, распорядились предусмотрительно иначе[3].

- У нас здесь всё родная земля, - оборвал его Святослав, - от Варяжского моря и до Тмутаракани.

«У вас – князей» - подумал посадник, но промолчал, мелко закивав. Ян Вышатич улыбнулся своему новому покровителю, преисполнившись уверенности.

Разобравшись со свадьбой, Святослав стал собираться в дорогу на юг, а Изяслав с дружиной и ратниками – на север, принуждать чудь к выплатам, которые бы обеспечили дальнейшее мирное существование с варягами. Ведь даруемые им средства не только оставляют их здесь на службе, но и не дают повода наняться к кому-то ещё или, взбунтовавшись, полезть в грабежи.

Черниговский князь, чтоб не раздувать конфликт, зашёл попрощаться с братом.

- Что ж, увидимся теперь только по весне, Из! Будь осторожен и храни себя.

- И ты себя, Свят! И Бог тебя пускай хранит! – примирительно улыбнулся он, обняв младшего. – Будешь проезжать Киев – погляди, всё ли хорошо у Володши? Справляется ли? Оставил его за старшего.

- Пока я доеду, там уже и Шимон Офрикович подоспеет, а с его ватагой никто не полезет! Ты заезжал по пути сюда к Вяче?

- Нет, некогда было, - отмахнулся Изяслав, - я в Полоцк заглянул на пару дней…

- А там что за дела у тебя были? – нахмурился невольно Святослав.

- Ну, знаешь ли, Всеслав к нам приехал, а мы к нему – нет? Неудобно без ответного жеста. На обратном шляхе тоже, может, заверну. Любопытно у него там. Угощает знатно! Вовсе не глушь, и хоромы у него прекрасные!

- Тебе попировать больше негде, что ли, Из?

- Ты со мной, как с мальчишкой, не разговаривай, Свят! Мне если угодна компания Всеслава, почему я не могу его навестить?

- Можешь, конечно, можешь, - закончил эту тему молодой мужчина.

Коней завели на струги, и странники выдвинулись по Ильменю до Ловати, по которой можно было проплыть не менее трёх сотен вёрст. Дорога-река действительно лежала вдоль полоцких земель (или, как утверждал Всеслав – через них), но Святослава туда не тянуло. Хотя, если Изяслав сближается с Всеславом, то лучше мимо этой дружбы не проходить и самому тоже за всем посматривать. Но где взять время на всё, где ко всему успеть? Задерживаться ещё – это провести мало времени в Чернигове, чтобы не застать морозы и доехать до Тмутаракани до них. А Вячеслава-то навестить нужно было, посмотреть, зажила ли окончательно его нога? Ладно ли он устроился в своём граде?

Приблизившись к перевалочному порту на Ловати, осушили вёсла и ступили на землю. Продолжили путь в седлах. Когда показались стены Витебска, Святослав всё-таки решил сделать остановку в городе, послушать, что там говорят, посмотреть, какие люди там живут? Стоявший на Западной Двине, Витебск был немал, люден, обжит, и свевов с норманнами ходило в достатке. Двина соединяла его с Полоцком, через который текла дальше, сквозь земли ливов и земгалов, до самого Варяжского моря, откуда и прибывало иноземцев.

Найдя местного воеводу, Святослав представился и попросился на ночлег. Ему с его людьми предоставили залец в повалуше – княжьих дворов тут не было, - угостили от общего стола. Разговорились. Конечно же, своим князем все считали Всеслава Брячиславича, и речи не шло о том, чтоб считать себя подчинёнными Киеву или Новгороду. Особенно радовались полоцкому хозяину норманны – он не принуждал их креститься, уважал и чтил тех же богов, что и они.

- У нас тут люди свободные! – сказал воевода. – Сюда часто бегут из разных краёв. Здесь мужиков молиться не неволят, а девок в монастыри не отправляют за природное!

- В грамоту у вас учат? – поинтересовался Святослав. – Или совсем монахов нет?

- Нет, спасибо Перкунасу![4] А на что эта грамота нужна, скажи, князь? На ней только про распятого Бога пишут! И басни всякие. Люди как читать научатся – так с ума сходят! Это я точно знаю. Нам этого не надо здесь! Защити Перкунас Всеслава Брячиславича! Хоть бы тоже не обезумел этой «культурой» греческой. Понапривозят из-за моря суеты и глупостей! Будто без них плохо жили.

- В книгах знание есть.

- Какое такое знание? Какие слова правильные говорить этому их злому богу, который хочет убить всех остальных и остаться единственным? На это время тратить – жизнь зря терять! Я лучше спляшу и выпью лишний раз! А хотите с нами? У нас бочонок задористого мёда есть!