Успех

На глазах у Толкачевых, телевидения и прессы, разворачивалось монументальное побоище, в котором участвовало полсотни пьяных мужиков. Охрана заведения даже не пыталась успокоить разъярённую толпу, резонно полагая, что влезать в это «мессилово» чревато для здоровья. Он лишь хватали испуганных женщин, помогая им как можно скорее покинуть кровавую арену.

Толкачёв стоял на балкончике, и наблюдал за мордобоем, словно Наполеон, взирающий с холма на своё последнее эпическое сражение – битву при Ватерлоо. И также, как французский император, изгнанный из Франции после сокрушительного поражения, Толкачёв понимал, какие последствия для него лично будет иметь этот конфликт. Понятно, что на следующий день вся местная пресса кинется обсуждать массовую драку в одном из лучших ресторанов города. Слетятся, как коршуны, на «жареное». А там и до центрального телевидения дойдёт. В офисе начнут разрываться телефоны. Толкачёвых будут атаковать телекомпании, приглашая на вечернее ток-шоу. Само собой, подключится прокуратура и прочие ведомства: инспекция по труду, налоговая, Ростехнадзор. Начнутся проверки. Вызовут московских учредителей…

Те же невеселые мысли преследовали Эдуарда. Особенно его пугало вмешательство контролирующих органов, которые в ходе проверки могли обнаружить масштабные махинации – сразу на несколько статей Уголовного кодекса РФ.

Эдуард решил действовать немедля. Воспользовавшись шумихой, незаметно выскочил из ресторана, сел в такси и направился домой. Здесь он быстро собрал сумку, взяв личные документы, деньги, платежные карты. Прыгнул в машину и поехал за Роксаной. Оттуда – в аэропорт.

Уже там, на Канарских островах, Эдуард написал отцу трогательный e-mail:

«Dear father,

Я поступил отвратильно, когда бросил тебя в такой сложный момент. Но, поверь, у меня не было другого выхода. Слишком многое стояло на кону – в частности, моя свобода. Сам понимаешь, Россия – не лучшая страна для ведения бизнеса. Некоторые мои инициативы могли стать поводом для судебных разбирательств, и в перспективе – тюремного заключения. Я желаю тебе выбраться из всей этой навозной кучи с наименьшими потерями. Будет лучше, если ты последуешь моему примеру и навсегда покинешь унылую «рашку», где никогда не будет нормальной жизни. Перебирайся куда-нибудь в Лондон. С надеждой на скорую встречу, your son Edward. P.S. Кстати, моя девушка тоже из России. Думаю, она тебе понравится. Будете вместе нянчить внуков в Гайд-парке. Ты ведь тоже любишь старую добрую Англию, не так ли, my father?».

Глава 4. Вот моя деревня

– Загнали вы себя молодой человек, ой загнали… – пожилой доктор дружелюбно смотрел на Олега, надевая стетоскоп и усаживаясь рядом с койкой. – Инфаркт миокарда – это я вам скажу, не шутки. Ну, признавайтесь, чем вы таким занимаетесь, что в свои сорок пять умудрились попасть к нам, в кардиологию?

Олег слабо улыбнулся, вспоминая события минувших дней. Его спасло, что сотрудники отеля быстро среагировали, не задавая лишних вопросов. Тут же позвонили в «неотложку», и пока «скорая» продиралась через пробки по московским улицам, они обратились к одному врачу, которой остановился в отеле. Доктор, быстро оценив ситуацию, запихнул больному нитроглицерин под язык, усадил его в кресло и открыл форточку, обеспечив приток свежего воздуха.

На следующий день в кардиологию примчалась жена, который накануне сообщили о состоянии супруга. Но едва Олегу стало лучше, как только опасность миновала, она тут же нашла повод, чтобы улизнуть из Москвы и вернуться к своему любимому SPA-детищу. А может дело не только в нём, думал Олег, проснувшись иной раз среди ночи. Днём он читал журналы или книжки, оставленные впрок заботливой супругой. Пару раз к нему наведывались московские учредители, Окулов да Климов, нагруженные пакетами с апельсинами, будто пациент страдал авитаминозом. Доктор выделял им только пять минут на визит. Говорить по рабочим вопросам категорически запрещалось, и все их разговоры сводились к банальным вопросам: как самочувствие? чем здесь кормят? Также вскользь – о погоде.

В кардиологии Олег промаялся больше месяца, испытывая дикую неловкость всякий раз, когда медсестра (как назло, хорошенькая) убирала из-под него ненавистную «утку». Наконец, курс лечения подошёл к концу. Выписавшись из стационара, Олег договорился о встрече с учредителями, где без обиняков и долгих утомительных разговоров обе стороны решили прекратить взаимное сотрудничество. Всем было понятно, что время призрачной дружбы ушло безвозвратно. Олег продал свою долю в бизнесе, получив взамен кругленькую сумму. Вечером он сел «по-старинке», в обычный плацкартный поезд, да помчался по необъятной России, навстречу новой неведомой жизни.