Успехи ясновидения

И опять в полусвете ночном
Средь веревок, натянутых туго,
На доске этой шаткой вдвоем
Мы стоим и бросаем друг друга.

И чем ближе к вершине лесной,

Чем страшнее стоять и держаться,
Тем отрадней взлетать над землей
И одним к небесам приближаться.

Правда, это игра, и притом

Может выйти игра роковая,
Но и жизнью играть нам вдвоем
Это счастье, моя дорогая.

Считается, что Фет похоронен в родовом имении Клейменово, в склепе под алтарем тамошней Покровской церкви.

Населенный пункт с таким названием в Орловской области имеется. Это дачный поселок работников сталепрокатного завода: шеренга домиков, ярко раскрашенных, на вид неуютных. Церковь отстроена, похоже, как бы за компанию с ними, на сэкономленных материалах, неуклюже, но тщательно. Кирпичные небеленые стены, жестяные купола. Стены склепа и пол выложены пластинами мутно-серого искусственного мрамора. По располированным поверхностям растекается, наводя головокружение, яркий свет с потолка. Скользко и гулко. Сразу и не догадаться, что еще недавно это был просто погреб, заполняемый что ни осень картофелем. Стоишь словно бы на дне огромной (высотой метра в три) пластмассовой коробки из-под костяшек для домино. В левом торце две костяшки остались - две надгробные плиты, несомненно поддельные. "Здесь погребен поэт Фет-Шеншин. Родился в 1820 г. Погребен в 1892 г." - "Здесь погребена в 1894 г. жена поэта Мария Петровна Фет, урожденная Боткина". Новая орфография, невозможный текст, и в присутствие мертвых трудно поверить. Пусто - пусто.

Церковь расположена на высоком берегу обмелевшего, загнившего пруда некогда столь обширного, что молодой Фет остерегался заплывать на середину. Есть основания подозревать, что не склеп, а этот пруд - его могила. Живет такой слух. Жестокий был немец, говорят, и грубо обращался с жителями, вот и пустили с крутизны, как стало можно, его металлический гроб.

О других Шеншиных, само собой, никто ничего не помнит. В церковной ограде - ни плиты, ни креста. Они, наверное, растаяли в черноземе - те, ради кого, запаянный в свинец, отправился ненужный, ничей сын в последнюю дальнюю дорогу: Елизавета Петровна Шеншина, в лютеранском браке Шарлотта Фёт, и тот угрюмый отставной кавалерист, что выкрал из-за границы замужнюю беременную красавицу на горе себе и другим.

Впрочем, это все не важно. Не имеет значения. Потому как не жизни - вы же знаете - не жизни жаль с томительным дыханьем - что жизнь и смерть? - а жаль, понимаете ли, того огня, что просиял, несмотря ни на что, над целым мирозданьем и в ночь идет, и плачет, уходя.

ОКОЛДОВАННЫЙ ПРИНЦ

Глобус - метра полтора в поперечнике, а над северным полюсом огромное, растекающееся лицо с чересчур внимательными глазами. Унизительное обличье для человека, сосредоточенного на мыслях о любви.

Какая-то девочка, говорят, в какой-то гостиной настолько испугалась, его увидав, что громко спросила у матери:

- Это человек или нарочно?

В церковный садик на Кирочной - напротив дома, где нанимал (в первом этаже, конечно) квартиру - Апухтин выползал самым ранним утром: чтобы гуляющие дети не задразнили.

Беспомощное чудовище с разбитым сердцем.

Передвигался по городу только в карете.

Избегал общения с литераторами и с прочими такими личностями, от коих можно было ожидать, что рано или поздно им вздумается сочинять мемуары. В откровенности же не пускался ни с кем. Рукописи большей частью уничтожал. Напечатал очень мало, и то - почти против воли. Архив Апухтина если и был пропал.

Вот и гадайте, что же случилось с Алексеем Николаевичем в первой молодости, перед выпуском из Императорского училища правоведения - или вскоре после выпуска? Из-за кого махнул рукой на карьеру и на литературу и растратил оставшиеся тридцать лет и три года в салонной болтовне: вкрадчивый чтец-декламатор великосветских гостиных, а в мужской компании циничный неутомимый шут? Что необходимо - и невозможно - было забыть, какую горечь запить, заесть до отвала? Какую боль беспрестанно заглушать громкой остроумной скороговоркой - лишь бы стремительней превратиться из нежного мечтательного мальчика - в бесчувственный истукан?