Успенский мост

– Тощая, а весишь, как слон. На, съешь и пойди полежи. Я сам всё доделаю. – Илья бросил пирог Лике на колени и, не слушая её возмущённо-брезгливых восклицаний, ушёл.

Перебирая руками по стене, Лика кое-как доковыляла до своей комнаты. Урны по дороге не встретилось, так что пирог пришлось взять с собой. От одной мысли о пирожке желудок сжимался в комок, но Лика не собиралась уступать голоду и есть мясо бедной убитой птицы. Хотя можно, наверное, съесть хотя бы тесто.

Тесто оказалось вполне съедобным, как и кольца репчатого лука. Умяв их за секунду, Лика завернула кусочки мяса в салфетку и выбросила в пластмассовую корзину у двери. Полностью силы перекус не восстановил, хотя стало чуть легче. Теперь висельник в отражении действительно казался голодной галлюцинацией.

Идти драить помещения санатория не хотелось, так что Лика легла на кровать и достала смартфон. Связи не было, в интернет выйти не получилось. Уже убрав телефон, Лика вдруг подумала, что нечто выбивалось из обычного хода вещей. Что-то на долю секунды привлекло внимание, но удержать это несовпадение в сознании не получилось.

Только снова достав телефон, Лика поняла, в чём дело. На экране высветилась дата – 56 июбря 1794 года. Перезагрузка смартфона не помогла, теперь он показывал 75 ноярта 3787 года.

– Отлично, – пробормотала Лика, засовывая сломанный телефон под подушку. Почти сразу она задремала, но спустя всего минуту резко проснулась от криков с улицы.

Окна комнатушки выходили во внутренний двор. Посреди асфальтового квадрата чернела круглая клумба, уложенная по окружности кирпичами. Мимо неё долговязый человек в шляпе тащил кого-то к чёрной машине, припаркованной возле серой будки. Человек (мужчина или женщина, не разобрать) извивался и визжал, но долговязый спокойно топал к автомобилю, перехватив свою жертву поперек туловища. Казалось, этому тощему такая «прогулка» вообще не стоила никаких усилий.

У странного авто как-то особенно выделялся багажник, и казалось, что брыкающегося человека туда и погрузят, но долговязый запихнул его на заднее сиденье, глухо хлопнув дверью. Сам совершенно невозмутимо сел за руль, и машина покатила по двору, скрывшись из вида.

3.

Стук в дверь заставил подпрыгнуть от неожиданности. Сбросив оцепенение, Лика на ватных ногах пошла открывать.

– Ну что, полегчало? – спросил Илья и, не дожидаясь ответа, сказал: – Пошли обедать.

Лика, двигаясь как будто на автомате, вышла в коридор и поплелась следом за Ильёй. Г-образная форма здания предполагала на каждом этаже поворот коридора в девяносто градусов и закрывающий обзор угол. Проходя мимо такого угла на четвёртом этаже, Лика сделала порядочный крюк, потому что неизвестность за ним вызывала нервную дрожь.

– Ты чего это? – обернулся Илья, когда Лика обходила угол по дуге.

– Да так. – Обсуждать увиденное не хотелось. В конце концов, у каждого постояльца санатория есть личная жизнь, и совать в неё нос как минимум невежливо. Хотя тот долговязый показался ну очень знакомым.

Пациенты санатория уже пообедали, и когда в столовую спустились Лика и Илья, там почти никого не осталось. В дверях что-то заставило Лику обернуться. В молчаливой группе людей, вяло плетущихся через широко раскрытые двойные двери в холл, маячил высокий силуэт мужчины со стрижкой «бобриком» и складкой под затылком. Где-то эта мощная шея и громоздкие плечи уже мелькали.

Сев за стол, Лика набросилась на овощной салат. Она закидывала крупно нарезанные куски в рот и глотала, почти не жуя.

– Можешь и мой взять. – Илья успел только указать на свою тарелку, и через секунду она тоже наполовину опустела. – Я хотел сказать, можешь его взять, если отдашь мне свой пирог. Обычно в обед дают пироги с рыбой или мясом.

Жуя вялые безвкусные овощи с громким хрустом, Лика только молча покивала. Потом вытерла пустую тарелку корочкой ржаного хлеба, и, даже не вспомнив о вреде глютена и дрожжей, мигом проглотила и этот кусочек.

Суп тоже исчез за полминуты, хотя частички курицы всё же остались на пустой тарелке. А котлета из второго без вопросов отправилась в тарелку Ильи, взамен на его картофельное пюре. И только после двух порций картошки тело и нервы немного расслабились. Мир снова обрёл краски и запахи (вполне приятные для совкового санатория), в голове появились мысли, не связанные с голодом.

– А что после обеда? – спросила Лика, откидываясь на стуле. В фильмах и мультиках в таких ситуациях обычно расстёгивали ремень, чтобы сытый животик шариком вывалился из тесных штанов, но для тощей Лики в её безразмерной униформе это не представлялось актуальным.

– У постояльцев тихий час, у дежурных дежурство, у остальных свободное время. – Илья завернул вторую котлету в салфетку.

Лика всё-таки решилась задать вопрос:

– А не знаешь, кто-нибудь выписался сегодня?

– Понятия не имею. – Илья завернул пирог в другую салфетку. – А тебе зачем?

– Да так.

– Если очень интересно, можешь на ресепшене узнать. Стойка на первом этаже.