Успенский мост

Долговязый открыл дверь машины и вытащил оттуда брыкающуюся визжащую девушку. Она вертелась, как кошка, царапалась и верещала матом на весь двор. Долговязый держал её за обе руки и волоком тащил к дверям. Девчонка вдруг обмякла и повисла тряпичной куклой. Сестра-хозяйка, кружившая у тощего, подхватила её сзади и вдвоём они уложили девицу прямо на землю. Третий подошёл и встал рядом. Видимо, он не рвался помогать коллегам с новой… постоялицей? Это так они сюда попадают?

Пока Раиса Как-её-там копошилась вокруг тела, распластавшегося рядом с дорожкой, второй стоял поодаль, засунув руки в карманы. Долговязый наблюдал за девчонкой, наклонившись к ней. Но стоило ему выпрямиться, как девица извернулась, по-кошачьи вскочила на четвереньки, потом на ноги и рванула прочь от них. Тощий попытался перехватить её руками-граблями, но ему неуклюже помешала Раиса. Третий ругнулся и побежал следом за новой гостьей санатория.

По голосу и тяжеловатой манере движения Лика узнала Илью. Раисе-то, конечно, не по статусу догонять молоденьких девиц, так что она осталась во дворе, скрестив руки на груди. Тощий же, будто вытянувшись и став ещё выше, легко перемахнул скамейку, газон с проталинами и скрылся из вида.

Он появился снова спустя всего полминуты. Шёл ровно, даже плавно, хотя на плече тащил вырывающуюся девицу. Илья плёлся следом.

В здание вошли втроём (плюс девчонка), вышел спустя минуты три один тощий. Он быстро сел в машину и укатил.

Утром за завтраком Лика всё пыталась высмотреть девчонку, которую привезли ночью, но гостей санатория было слишком много, и найти одного человека среди сотни малознакомых лиц оказалось непосильной задачей. Да и саму новую постоялицу ночью Лика толком не рассмотрела.

Зато решила получше присмотреться к гостям вообще. Высокий бледный брюнет по-прежнему ничего не ел, во время общих приёмов пищи отрешённо глазел в окно, обслуживающих совсем не замечал, воспринимал как пустое место. Хотя его меню практически не отличалось от того, что предназначалось персоналу.

А вот для его соседки, девицы с брезгливым выражением лица, готовили каши и продукты быстрого приготовления из серии «просто залей кипятком». Могло бы показаться, что она сама просила о таком рационе, если бы не явное отвращение, появлявшееся на её физиономии каждый раз, когда на стол ставили тарелку с кудряшками спагетти или жижей картофельного пюре. Хотя у этой пигалицы всегда такое выражение лица.

Малинка и Зелёнка снова сосредоточенно выбирали между совершенно одинаковыми порциями. Девицы-франкенштейны нарезали пищу малюсенькими кусочками, чтобы протолкнуть в перекошенные рты. Жевать им явно было трудно – челюсти двигались размашисто и криво, как допотопные механизмы.

Ещё несколько человек, с виду самых обычных, грызли нечто похожее на собачий и кошачий корм.

Дамочка, увешанная цацками, что кричала об уважении, пережёвывала помои. Ставя перед ней тарелку, Лика отчаянно боролась с желанием зажать нос, потому что от запаха гнили и вида разлагавшихся продуктов мутило до головокружения. Однако гостья отеля каждый раз чуть ли не с вызовом хватала столовые приборы и запихивала отбросы в ярко накрашенный рот.

Подавив очередной приступ тошноты, Лика отвернулась и постаралась поскорее откатить тележку с тарелками, когда в воздухе отчётливо пахнуло гуашью. В памяти тут же вспыли ядовитые запахи Добромыслова. Достав с нижней полки чайник, Лика поставила его на стол, крышка чуть сдвинулась, и ноздри продрало аж до горла. С хрипами проглотив спазм, Лика пошла по проходу дальше. Обернувшись, она увидела, как из носика чайника по стаканам разливали тошнотворно-розовую жидкость. Постоялец отеля, для которого приготовили это отвратительное пойло, сидел спиной, но его толстые складки кожи под затылком вызвали какое-то смутное…

Лика споткнулась и чуть не опрокинула громыхнувшую тележку. Тощему невысокому пациенту предназначалась обычная каша и чайник с водой, в которой плавали чёрные ошмётки. Наливая до краёв свой стакан, он так сильно сжал челюсти, что послышался хруст.

Молодому парню-качку выложили на тарелку кости небольшого животного с покрытым кровью сырым мясом, на котором местами чернели клочки шерсти. Для мужчины и женщины средних лет, кажется, супружеской пары, предназначались мерзко пахнущие молочные продукты, покрытые плесенью. Где администрация только умудряется доставать эти «деликатесы»? А главное – зачем? Откуда взялось такое меню?

Пройдя, наконец, весь ряд столов, Лика откатила пустую тележку к кухонной двери и присела на стул. Хотелось отдышаться, ведь от одного вида этих блюд где-то в горле сформировался ком, мешавший глотать, а при воспоминании о самых «изысканных» яствах, ком просился наружу.