Успенский мост

Пару минут всё было тихо, но потом послышался шорох, и по полу кузова пробежали тихие шаги.

– Что, думала без меня сбежать? – Вика юркнула в другой угол, перетащив одну коробку так, чтобы её тоже не было заметно.

Ответить Лика не успела – им обеим пришлось притихнуть, потому что набежала тень, и послышался стук и скрежет. Хлопок водительской двери, урчание мотора, и фургон, качнувшись, поплыл прочь от санатория.

В кромешной тьме слышался только рычащий гул мотора, коробки мягко шуршали по качающемуся полу. Внезапно кузов резко подбросил Лику вверх, а потом она бухнулась вниз, ударившись пятой точкой о жёсткую ровную поверхность. Сквозь шум кувыркающихся коробок проступил девчачий визг.

Вибрация мотора стихла, машина остановилась. Двери открылись, мужской хриплый голос просил:

– Эй, кто тут?

Лика вжалась в угол, слышалось только тихое хныканье Мажорки. Водитель забрался в кузов и, расшвыряв пустую тару, навис над непрошеными пассажирками.

– А ну пошли вон отсюда! Давайте-давайте.

По рычащему тону водителя Лика догадалась, что он оказался, мягко говоря, не в восторге от такой находки. Молча поднявшись, она, бочком обойдя мужика, выбралась из кузова, спрыгнув на мокрый асфальт дороги. Вика, морщась и держась за локоть, вылезла из машины следом.

– Вот ещё, – бурчал водитель, захлопывая створки кузова. – Пристроились, халявщики.

– Послушайте, мы не халявщики, нам надо в город, – примирительно сказала Лика.

– Ага, щас. Я, что, таксист?

– Мы заплатим, – встряла Вика.

– Говорю же, я не такси вожу.

Водитель забрался в кабину, завёл мотор, и грузовик покатил по дороге в туманную морось.

– Что теперь? – Вика перестала держаться за руку и хныкать.

– А что это за дома? – Лика прищурилась, пытаясь рассмотреть смутно видневшиеся блеклые крыши.

– Откуда я… – крикливо начала Вика, но резко остановилась. – Погоди-ка, я знаю. Знаю! – И она радостно заплясала прямо на дороге. – Это «Черноречье»!

– Что?!

– Ну, коттеджный посёлок, у нас там дача.

– Ах, это, – облегчённо вздохнула Лика. – Далеко туда идти?

– Не знаю, мы всегда на машине ездим.

– Вот и проверим, – пробормотала Лика, шагая по влажной дороге.

Однообразные крыши элитных коттеджей «Черноречья Люкс» мокро темнели на фоне белёсого апрельского неба. Сырой асфальт идеально ровной дороги чёрной границей рассекал всё ещё заснеженное поле, чуть дальше пересечённое неровной полоской реки. Ближе к посёлку дорога истончалась, из широкой ленты превращаясь в тоненькую ниточку.

– А я, кстати, вспомнила эту тётку. – Вике, видимо, хотелось скрасить поход к посёлку болтовнёй.

– Какую? – сухо спросила Лика, оглядываясь, чтобы удостовериться, что машин на дороге нет.

– Эту, санитарку.

– Эльвиру? – машинально спросила Лика, вытягивая шею и глядя вперёд. Ни одной машины ни впереди, ни позади.

– Вроде. У неё был бизнес в Добромыслове.

– Что? – автоматически переспросила Лика, снова оглядываясь, чтобы вновь увидеть лишь пустое тёмное дорожное полотно.

– Бизнес. Ну, косметологический центр. Или там эстетическая медицина. Что-то вроде того. – Вика покрутила рукой в воздухе. – Она попалась.

– Как это? – Пустота дороги и абсолютная тишина поля вокруг вызывали мелкую дрожь внутри.

– Ну, она как бы предлагала кредиты.

До Лики наконец дошёл смысл болтовни попутчицы.

– То есть, она навязывала людям кредиты?

– Ну, как бы да. А что такого? – Вика привычно пожала плечами и состроила наивную физиономию. – Не разведёшь – не проживёшь. Так мой папа говорит.

– Интересно, как она в «Черноречье» попала, – пробормотала Лика, ухмыляясь.

Теперь она тоже вспомнила громкую историю с центром не то косметологии, не то пластической хирургии. Когда Эльвиру припёрли к стенке разгневанные женщины, у половины которых лица после процедур перестали быть похожими на человеческие, она ударилась в бега. Суд, конечно, аннулировал все договоры и присудил пострадавшим компенсации, только бизнесменша, опустошив счета, как в воду канула. Теперь вот, видимо, всплыла.

– А потом моя мама там салон открыла, – продолжала щебетать Вика.

– Где?

– Там, где у этой… как её… клиника была, в общем.

– Твоя мама тоже кредиты навязывает?

– Они же сами подписывают. Сами виноваты. Не разведёшь – не проживёшь. – Вика произносила эти слова так легко и непринуждённо, как будто говорила о чём-то вполне естественном. Видимо, для неё обман в порядке вещей, «кинуть» другого – всё равно, что выпить чашку кофе. Хорошенькая компания.

Некоторое время Вика молчала, хотя выглядела весьма довольной. К Лике же вернулась мелкая дрожь.

– Здесь всегда так? – наконец спросила Лика, снова и снова оглядываясь и высматривая хоть какое-нибудь движение.

– Как? – со вздохом спросила Вика. Она, кажется, начала уставать.

– Пусто.

– Не знаю, – раздражённо отмахнулась Вика.

Сколько времени прошло с тех пор, как их высадили из фургона, определить было невозможно. Небо ничуть не изменилось, темнее или светлее не стало, лишь серые тучи, скрывающие солнце, слегка потяжелели. Ни одна машина не проехала мимо, нигде не прозвучало ничего, кроме шороха шагов.

– Я устала, – заявила Вика, закатывая глаза.