Успенский Тихвинский монастырь и его архимандрит Боголеп накануне и в первые годы Северной войны

Средневековая традиция ведения прихода и расхода отличалась от современной практики. В монастырские документы XVI–XVII вв. записывали не строго все доходы и траты, а преимущественно те из них, которые были важны для повседневного контроля. Поэтому, если у властей не было повода сомневаться в честности тех, кто вел учет, не всегда была нужда сводить приход и расход средств в единую систему денежной отчетности. Московские самодержцы оставляли за собой право верховного контроля над церковной собственностью (особенно при смене настоятеля), но без особой нужды не контролировали повседневные траты монастырей. В начале XVIII в. ситуация изменилась: по царскому указу следовало выслать в Москву все текущие приходо-расходные книги монастырей последних лет. Этот выразительный факт свидетельствовал о проникновении регулярного государственного надзора в повседневную практику средневековой системы отчетности.

Еще один конфликт случился у Боголепа с игуменьей соседнего Введенского девичьего монастыря Каптелиной. В 1700 г. митрополит повелел тихвинскому архимандриту разобрать ссору между Каптелиной и ее подначальными старицами. Боголеп взял сторону стариц, и обиженная игуменья стала досаждать ему. 24 июля 1702 г. она донесла митрополиту в «крестовой», что у тихвинского настоятеля «в кельи начуют того Введенского монастыря старицы». Извет Каптелины был оставлен без последствий, поскольку старицы единодушно свидетельствовали, что навет был вызван личной местью их настоятельницы46.

Несмотря на многочисленные доносы и жалобы, Боголеп продолжал строительство в своей обители: 4 сентября 1700 г. он заключил подряд с мастерами о покрытии тесом монастырской Покровской церкви47.

Рост повинностей

С началом Северной войны на новгородские монастыри были наложены дополнительные повинности. 27 января 1701 г. в Обонежскую пятину был послан дворянин Б. И. Колобов для переписи всех колоколов в монастырях и приходских церквах48. Сбор четвертой части колоколов по всей стране на восстановление утерянной под Нарвой артиллерии быстро дал необходимое количество меди, и даже с избытком, для литья пушек. Однако оказалось, что для изготовления орудий в мягкую колокольную медь требуется добавлять более твердую красную, сбор которой был немедленно организован49. 27 мая 1701 г. из Москвы архимандриту Боголепу была направлена царская грамота о сборе на Тихвинском посаде всей наличной красной меди, дабы «у торговых людей продажной красной меди досмотреть и описать. И что у кого такой меди явитца для нынешняго военного времени в пушечное литье, взять всю на нас, великого государя, и прислать к Москве и объявить в Ратуше, а за тое медь тем людем дать денег по настоящей цене»50. Царский указ предписывал не безвозмездное изъятие редкого металла у населения, а его выкуп, исходя из очевидного расчета, что при безвозмездной конфискации люди могут утаивать столь необходимую для литья пушек красную медь. Впрочем, платить должна была не казна, а Успенский Тихвинский монастырь: грамота новгородского митрополита от июля 1701 г. предписывала выслать на Пушечный двор всю находившуюся в обители медную посуду51.

Далее следовали все новые поборы и повинности. В 1701 г. представитель монастыря сообщал из Новгорода, что он дал от имени своей обители запись с обязательством построить к Николину дню 9 мая 11 судов «со всяким припасом с веревки, и с якори, и с пабы, и с веслы и шесты с нашего Тихвинского и Шунского погостов», а «буде на срок не поставить тех суд, – смертная казнь»52.

Царская грамота от 10 марта 1701 г. повелевала переписать по всей стране, «…сколько у которого архиерея и у монастырей оброчных статей мелниц, перевозов, рыбных ловель, сенных покосов, пустошей и иных всяких угодей, и те угодья за кем ныне на оброке и по чему обротчики с тех статей платят оброчных денег, и поручные записи ест ли, и ныне те записи где». Во исполнение этого царского указа в июле того же года новгородский митрополит послал об этом грамоту в Успенский Тихвинский монастырь53.