Успенский Тихвинский монастырь и его архимандрит Боголеп накануне и в первые годы Северной войны

В 1702 г. Петр I указал забрать у монастырей все наличные деньги. В феврале этого года присланный специально из Москвы переписчик стольник князь Михаил Иванович Вадбальский отправил в столицу переписные книги денежной казны новгородских монастырей. В Успенском Тихвинском монастыре в казне было обнаружено 706 рублей 49 1/2 копеек, 234 золотых «одинаких» с полузолотым, 20 золотых «двойных», 7 ефимков «и иных вещей низанье и серебро». Сверх того, князь М. И. Вад-бальский установил по монастырским расходным книгам, что в прошлом, 1701 г. денежный доход обители составил 1425 рублей 37 1/2 копеек, а в расходе значилось 712 рублей 87 1/2 копейки. Обнаруженные в сундуке деньги стольник запечатал своей печатью и запретил расходовать на какие-либо нужды63.

Далее князь Михаил Иванович отправился описывать вотчины монастыря с целью установить все его доходы, которые собирались «с сел и з деревень по окладу всяких платежей, и таможенного збору, и со всяких оброчных статей». 18 марта 1702 г. успенский житенный старец Иов, который состоял «в житеннай службы больши тритцати лет», дал сказку о количестве засеваемого и собираемого хлеба (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Посев и сбор ржи и овса в вотчине Успенского Тихвинского монастыря по данным монастырского житенного старца Иова 1702 г. (в четвертях)64

Со слов Иова, указанные цифры представляли собой средние данные за его тридцатилетнюю службу в монастыре с некоторыми ежегодными отклонениями: «а иногда бывает болши и менши». Сведения Иова позволяют высчитать обычную урожайность в монастырской вотчине: на подмонастырской пашне, которую обрабатывали бобыли и наемные работники, она составляла для ржи – сам-6,5, для овса – сам-5, а в вотчинном селе Пашском ржи – сам-3, овса – сам-3,25. Относительно более высокая урожайность подмонастырской пашни не в последнюю очередь определялась, надо полагать, лучшей унавоженностью земли с расположенного рядом скотного двора.

Выше были приведены данные об общих запасах хлеба в монастыре по переписи 1700 г. – 1870 четвертей (включая 10 четвертей ячменя). В том году на нужды армии в монастыре было взято 480 четвертей ржи и овса, то есть около четверти всех запасов. Сравнивая эти цифры со средним ежегодным «умолотом» 1702 г., по оценке житенного старца Иова (676,75 ржи и 789,25 овса, всего 1466 четвертей), можно заключить, что в начале Северной войны из Тихвинского монастыря был изъят весь запас хлеба, превышавший ежегодный «умолот».

Результаты описания князя М. И. Вадбальского отражает роспись оброчных доходов Успенского Тихвинского монастыря за три года: 1698/99, 1699/1700 и 1700/01 гг. В росписи учтены монастырские доходы от мельниц, подаяний прихожан в две кружки, от таможенных сборов, а также оброчные, дворовые и огородные деньги. За три указанных года общая сумма таких доходов, включая и 10 руб., пожертвованные в 1700/01 г. Герасимом Спировым «на строение каменные церкви», составила 1305 руб. 44 коп. В росписи за 1700/01 г. появились две новые статьи дохода, которые не зафиксированы в доходах двух предыдущих лет: «за сенную повоску и за прикащицкие доходы» (30 руб. 10 коп.) и «писчих подьяческих денег» (10 руб. 59 коп.)65. Надо полагать, что эти относительно небольшие доходные статьи были введены монастырскими властями в связи с резко возросшими выплатами в казну в начале Северной войны.

Опустошение монастырской казны

Не менее чувствительным для монастыря было изъятие наличных денег. Описывая монастырские вотчины, князь М. И. Вадбальский случайно узнал, что от него скрыли великую тайну: в монастыре «из древних лет» хранилась монастырская казна, которую «ни в какие росходы не держали».

Подробности этой истории рассказали позже недруги Боголепа. В июньской челобитной 1703 г.66 они сообщили, что, вступив в управление монастырем, их архимандрит «проведал» про тайную монастырскую казну и «без совету братцкого» велел сделать в алтаре соборной церкви новый чулан «и тое казну из казенной в новой чюлан переносить тайным обычаем». Вместе с архимандритом этим занимались келарь Александр и доверенный келейник архимандрита Никита Васильев. Однако соборный пономарь Исихий Воробьев, который «стоял» у образа Тихвинской Богоматери, все это видел.