Успеть до захода солнца

Бодин казалось, что ее бабушка выглядела лучше всего, когда сидела верхом. Клетчатая рубашка, джинсы, заправленные в ярко-красные сапоги. Красивые волосы под черной шляпой с загнутыми полями.

– Продолжай движение и меняй повод. Не думай, просто делай.

– Я делаю!

– Конечно, правильно. Теперь ослабь поводья и дай Мэйбел немножко пройтись шагом. Опусти локти. – Кора, повернув свою лошадь, заметила внучку.

Бодин приложила палец к губам и получила в ответ усмешку.

– Ты чувствуешь, как она тебя слушается?

– Да. – Джессика подняла руку и поправила шлем. – Честно говоря, на первых занятиях я не понимала, что вы имели в виду. Но теперь поняла. Мне даже не верится, что я могу это делать. Что могу пустить ее шагом и рысью, остановить, направить в ту или иную сторону.

– Ты получаешь удовольствие?

– Да. Хотя потом расплачиваюсь за него болью в ногах и ягодицах. Но все равно здорово.

– Скоро ты будешь ездить еще лучше. Научишься пускать ее легким галопом.

Даже издалека Бодин увидела, как у Джессики округлились глаза.

– Ой, Кора, по-моему, я не готова. Честное слово, мне и так все нравится.

– Ты готова. Доверься мне, доверься ей, доверься себе. А сейчас сделай кружок рысью. Колени внутрь, пятки вниз, локти тоже. Покажи ей, чего ты хочешь. Правильно. А она хочет тебе угодить. Ты просто слегка подгони ее, держись прямо, подай ей сигнал, и она поймет.

– А если я упаду?

– Не упадешь, но если упадешь, сразу вставай. Чуточку подгони ее, Джесси.

Увидев испуг на лице Джессики, Бодин подумала, не поторопилась ли ее бабушка. Но Джессика, крепко сжав губы, выпрямилась в седле, ударила кобылу пятками и плавно перешла на легкий галоп.

Ее тревога сменилась удивлением.

– Ой господи!

– Двигайся вместе с ней, вот так. Локти вниз! Смотри вперед. Поверни ее. Прекрасно, милая. Все хорошо. Теперь снова переведи ее на шаг, плавно останови.

Остановив Мэйбел, Джессика прижала руку к груди.

– Неужели у меня получилось?

– Я сняла на видео. – Бодин подошла к ним и подняла кверху свой телефон. – Во всяком случае, последние секунды я сняла. Ты все делала замечательно.

– Она учится быстрее, чем ей кажется, – сказала Кора. – Еще раз проведи ее по кругу. Шаг, рысь, галоп.

– Почему мне было страшно, когда я это делала?

– Сделай снова, и в следующий раз тебе будет проще.

– Еще один раз, – согласилась Джессика.

Бодин описала круг своим телефоном, следуя за начинающей наездницей и кобылой-ветераном.

– Я пришлю тебе эти видео, – сказала Бодин, когда Джессика снова привела Мэйбел на середину манежа.

Джессика, тяжело дыша, с раскрасневшимся лицом, нахмурилась, взглянув на телефон в руках Бодин.

– Я обрадуюсь или огорчусь?

– Думаю, ты будешь поражена.

Когда Бодин взялась за подставку, Джессика покачала головой:

– Она мне не нужна. Я хорошо умею слезать с лошади. Но, боже, как у меня болит задница.

– Если будешь ездить чаще и дольше, мышцы не будут болеть. – Кора легко спешилась. – Давайте посмотрим, помнишь ли ты, как правильно расседлать лошадь.

– Ладно, я сама это сделаю. – Бодин взяла поводья Мэйбел. – Вообще-то, мне нужно поговорить с бабушкой.

– Тогда я пойду домой и приму горячую ванну. – Джессика обтерла кобылу. – Спасибо, Мэйбел. Спасибо, Кора.

– Не стоит благодарности. Ты напомнила мне, как приятно учить кого-то с нуля.

Вместе с Бодин Кора отвела лошадей в конюшню.

– Я собиралась расседлать их, чтобы у Джессики была практика, потом обтереть их в спорткомплексе. Но мы можем сделать это и здесь, если тебе нужно поговорить со мной. Хочешь колу? У нас есть несколько банок в амуничнике.

– Я возьму для нас немного. – Бодин отнесла седло, положила на место и взяла колу.

Пристроив второе седло на столб, Кора уже обтирала Рэнглера.

– Что у тебя, милая?

– Я никогда не спрашивала тебя об этом, потому что не хотела огорчать. – Бодин взяла свежее полотенце и принялась обтирать кобылу. – Если тебе слишком тяжело говорить об этом, тогда не будем.

– Это звучит серьезно.

– Я хотела спросить про Элис. Кажется, я понимаю, почему Грэмми сердится, и мама тоже. Грэмми – потому что ты ее дочь, и ей больно видеть твою печаль. Маме тоже больно за тебя. Думаю, ей и самой тоже больно.

– Знаю, что это так, и мы почти не говорим об этом, поскольку это бередит незажившую рану.

– Я не хочу этого делать. – Почистив кобылу щеткой, Бодин взглянула поверх лошадиной спины на бабушку. – Не хочу сыпать соль на рану.

– Но ведь ты думаешь об этом. У тебя накопились вопросы, и ты хочешь услышать ответы. – Работая руками, Кора встретилась с Бодин взглядом. – Так что спрашивай.

– Бабушка, пожалуй, мать Кэрин Эллисон подтолкнула меня к этому. Она решила свести счеты с жизнью и чуть не умерла. Я и сама говорила с матерью Билли Джин и знаю, что, хоть они не были так близки, как Кэрин со своей матерью, ее горе безмерно. Вот я и подумала, каково было тебе все эти годы, когда ты не знала, что с Элис, жива ли она…

– Жива ли она? – повторила Кора. – Мое сердце чувствует, что жива. Я должна в это верить.