Успеть на войну

— Давай Коля выпьем за то, что мы выбрались из такой передряги, из которой мы не должны были выбраться.

— Давай Сеня за жизнь, за новую жизнь.

— Эх хорошо пошла. Ну, а теперь Коля говори, что у тебя за проблемы?

— Да нет никаких проблем, хотя… — И я рассказал ему и о новом начальстве, о празднике и проблемах, с этим праздником связанных.

— Тюю, дурной, слушай меня, музыкантов мы тебе подберем, насчет концерта… Я тебе вот что скажу. В прошлом году тоже был концерт, значит так, там спели пару песен о комсомоле, пару о партии и товарище Сталине, станцевали "яблочко" и кадриль, был номер из солдатского юмора. Все длилось около часа, начальство осталось довольным.

— Давай, наливай.

Утром меня разбудил Тарас.

— Товарищ младший политрук, а, товарищ младший политрук. Вставайте, через двадцать минут построение перед штабом.

Дааа, вот это мы дали. Сеня спал на моей кровати в гимнастерке, кальсонах и сапогах. Сапоги лежали на подушке, я оказывается, спал на полу, постелив шинель. На столе был ожидаемый бардак — разбросанные и надкусанные куски хлеба, сыра, колбасы, лука, две банки из под кильки в которые мы кидали окурки. Растолкав Сеню, я принялся искать гимнастерку и портупею. Сеня с мрачным лицом, сев за стол и что-то там выбрав, начал есть. Потом придвинув одну из банок кильки в томатном соусе и, поковырявшись вилкой, резко накалывает рыбку (это он так думал, а это был окурок полностью вымазанный в томатном соусе) и отправляет себе в рот. АХРЕНЕТЬ. Я даже перестал одеваться и смотрел на Сеню с открытым ртом. Тот, берет вилкой еще окурок и бросает в рот. Пережевывает и изрекает, мол какая-то жесткая и горькая килька. Тут меня побило на хи-хи, потом я просто ржал как ненормальный тыкая в Сеню пальцем.

— Колька, я тебе сейчас по шее дам. Ты что, надо мной смеешься? Ты что, потерял список, кого бояться надо? Тебе напомнить?

Я отвечаю, что он не кильку ест, а, БЫЧКИ, в томатном соусе. Он берет банку и тыча пальцем в надпись — килька, упорно мне доказывает, что это не, бычки. Бычки, мол, крупнее.

Стоя в строю во время построения возле штаба, я незаметно потирал раскалывающийся затылок. Этот гад все-таки дал мне подзатыльник, когда разобрался, что он ел. И слушал вполуха бубнеж нашего комиссара… В едином строю… бу-бу-бу… как один… бу-бу-бу… под знаменем Ленина-Сталина… и т. д. и т. п.

— Разойдись.

Ну наконец закончилось.

— Младшего политрука Чуйко к комиссару.

Блин, а ведь хотел по-быстренькому слинять.

— Товарищ полковой комиссар младший политрук Чуйко…

Иванов нетерпеливо махнул мне рукой.

— Чуйко, слушай меня внимательно. Мне сегодня сообщили, что к нам на праздник приедет командующий Ленинградским военным округом комкор Хозин и наши шефы. Поэтому делай, что хочешь, бери кого хочешь, но чтоб концерт был не хуже чем в Большом театре. Ты понял меня?

— Да товарищ полковой комиссар, понял, только где я найду столько балерин?

— Каких таких балерин, ты в своем уме Чуйко?

— Разрешите доложить в Большом театре танцуют балет, но концерт я сделаю не хуже. Но есть одна просьба.

— Давай говори свою просьбу, остряк.

— Так как времени осталось мало, я прошу чтобы меня освободили от дежурств, построений, караулов и занятий.

Что-то долго он думает. Наверное не разрешит официально посачковать, вон даже пальцы загибать начал, наверное, на сколько суток меня на губу отправить за дерзость о балете но…

— Хорошо, ну смотри у меня, не справишься, пойдешь народное хозяйство подымать где-нибудь на Колыме. Все иди с глаз долой.

И куда мне направить свои стопы, к Сене или к Тарасу? Не, пускай Тарас сам занимается, зам он или не зам. Пойду к Сене.

— Ага, сам пришел, отравитель.

Сеня сделал зверское лицо и, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами, пошел на меня как Отелло.

— Сень, ну, ты же сам ел, я ведь тебя насильно не кормил этими БЫЧКАМИ.

Рядом стояли два лейтенанта и с улыбкой смотрели на меня пятившегося и Сеню.

— А, что произошло — Спросил один из них.

— Да вот, Сеня БЫЧКАМИ траванулся немного, вчера у меня дома.

— Не бычками, а килькой в томате.

— Ну тебе видней Сень.

И меня опять пробило на ржач. Сеня смотря на меня тоже не удержался, а через минуту к нам присоединились оба лейтенанта. И вот стоим мы четыре идиота, кружком, и ржем как жеребцы, а недалеко стоят Сенины бойцы и глядя на нас тоже начинают заводиться.

— Все, Сеня все, прекращай, у меня живот уже болит.

— Держась за живот я присел на корточки и опустил голову вниз. Это чтобы не смотреть на этих троих смеющихся "клоунов" и снова не завестись.

— Я к тебе за помощью пришел, а ты…

— Хух, повеселились… за какой помощью?

Пришлось напомнить о концерте и об обещании помочь с людьми, два лейтенанта тоже слушали очень внимательно, интересно видишь ли им.

— Сень тут вот какое дело концерт с участием одних мужиков это конечно замечательно, но как поется в одном водевиле — "Без женщин жить нельзя на свете, нет". Нужны женщины, умеющие петь и танцевать. Ты же у нас любимец публики, со всеми хорошо знаком и в хороших отношениях. Подскажи кто может помочь?

— Тогда с тебя магарыч и я, потом, еще что-нибудь придумаю.

— Согласен.