Успеть на войну

— А под любую, главное научить моих медведей правильно двигаться, а потом я покажу новый танец под новую музыку. На этом все. До свидания, все свободны.

Вечером, проинструктировав Тараса о том, что и как он должен делать в мое отсутствие, попутно съев с ним бутерброды и пирожки (опять остался без завтрака), улегся наконец спать.

Утром, забежав к своему любимому начальнику, выпросив штабной автобус на нужды к подготовке концерта и получив звиздюлей для профилактики, я на ГАЗ-05 мчался по нашим дорогам в Ленинград со скоростью 45 км в час, имея с собой аккордеон и 459 рублей, которые я у себя нашел в старом сапоге. Сказав водителю, чтобы по приезду в город рулил к ближайшему справочному бюро, я принялся разглядывать все то, что мы проезжали. Интересно ведь, первый раз еду в прошлом. Или это другой мир, в смысле параллельный. Вот проехали поле и лес. Лес чистый, не загаженный, без кульков, пластиковых бутылок, бумаг, битого стекла. Местные жители набирают воду из чистых ручьев и чистых речек. В моем времени эти ручьи и речки превратились в помойку, клоаку. И если сейчас люди используют речную воду для стирки и приготовления пищи, то в моем времени даже поливка огорода опасна из-за химии которая находится в воде. Все не буду о грустном, вон уже город показался.

— Девушка вы не дадите мне справку с адресами ближайших музыкальных школ, училищ, консерваторий и, еще, где можно записать звуковое письмо? Заранее спасибо.

— Вам придется немного подождать товарищ командир.

— Хорошо я подожду.

Примерно через полчаса получив справку в справочном бюро я ехал по первому адресу записывать звуковое письмо.

— А могу я записать звуковое письмо музыкальное, инструмент у меня с собой.

Я сидел в кабинете с девушкой, которую мне представили как старшую смены в студии звукозаписи, и включил все свое обаяние для того, чтобы она разрешила запись.

— Ну я не знаю, мы такого еще не делали и кабинки у нас небольшие. Как вы там поместитесь с вашим инструментом, я не представляю.

— Вот на мне первом и попробуем. Смотрите как хорошо получится. У вас появиться новая сфера услуг для наших советских граждан, где каждый советский человек сможет послать своей маме или любимой не только звуковое письмо, но и музыкальное.

— Может вы, товарищ командир, попробуете в другом месте записать свое музыкальное письмо? У нас ведь нет такой возможности.

— Скажите вы комсомолка?

— Конечно, я являюсь комсоргом на нашем предприятии.

— Вы можете помочь мне, как комсомолка комсомольцу. Я проездом в городе и вот я увидел вашу записывающую студию и мне так захотелось отправить музыкальное письмо одному человеку, ну вы понимаете, и искать другую студию у меня просто нет времени. Вон на улице стоит автобус который ждет меня.

— Ладно уговорили, давайте попробуем.

Хух, еле уболтал ее. Теперь надо записать несколько пластинок для танца и пару мелодий без песен.

Меня провели к кабинкам. Они были чуть больше чем кабинки на почте, в которых находятся междугородние телефоны, из-за того, что там был стол, на котором стояла записывающая аппаратура (одна из первых записей Техника-молодежи 1937-11-12 стр. 55), большой ящик с микрофоном и эбонитовыми наушниками. Покрутившись немного в этой будке и поняв, что играть я смогу только стоя в ней боком, я попросил зарядить аппарат и понеслось. Я конечно не виртуоз, но все, что я играл, я играл не в первый раз. По-моему получилось очень даже хорошо. Девушки только успевали менять пленку (для звукозаписи использовалась пленка, как рентгеновский снимок), а вот девушек собралось вокруг очень много, но правда все стояли за дверями и только вытягивали шейки, чтобы посмотреть на меня такого замечательного.

— Какая красивая музыка. Это ваше? Вы сами ее пишете?

Это их комсорг, как самая главная здесь, засыпала меня вопросами, как только закончили записывать, и я начал собираться.

— Нет конечно — это я где-то услышал, запомнил и вот сегодня исполнил.

— А вы песни не пробовали писать на эту музыку?

Вот прицепилось на мою голову со своими вопросами, собираться мешает. Я укладывал аккордеон в футляр и сетовал о том, что забыл взять папку куда теперь бы смог положить пластинки.

— Писать песни не пробовал, но какие наши годы, да, кстати, у вас не найдется папки для бумаг, куда я смог бы положить пластинки, а то я очень боюсь их помять или поцарапать.

И вот после полутора часов, проведенных в студии звукозаписи, я с аккордеоном и подаренной папкой, едем по следующему адресу.

Директор курса музыкального образования (до 1940 года так назывались музыкальные школы) совсем не желал мне помогать и проявлял прям чудеса изворотливости и красноречия. Ну, что ж сам виноват, я понимаю, что действую грязно, не по правилам, но мне надо. Одним словом — сам напросился.

— А скажите мне Петр Олегович вы троцкист?

Вот так в лоб и сразу вижу я его ошарашил вон как рот разевает.

— Пппростите тттоварищ командир с чего вы взяли, я всегда поддерживал наше правительство и к троцкизму не имею ни какого отношения.