Успеть на войну

— Возможно я ошибся, вы не троцкист, а принадлежите к Зиновьевско-Бухаринской группировке, но вы все равно враг народа.

— Да с чего вы взяли товарищ командир.

— С чего я взял, ну слушайте. К вам приходит командир Рабоче-крестьянской Красной Армии и просит оказать ему помощь в подготовке праздничного концерта, посвященному двадцатой годовщине рождения комсомола. Вы своим отказом в помощи саботируете и срываете концерт. В чьих интересах вы действуете — в этом разберется НКВД. И когда вся страна встала на борьбу с Троцкистко-Зиновьевско-Бухаринской бандой, когда враги народа, ненавидящие Красную Армию, нашу партию и комсомол, вы…

Короче, он сломался после фразы — разберется НКВД. Но я не мог остановиться, меня несло, и только заметив, как клиент медленно съезжает со стула закатив глаза, я умолк и кинулся ему помогать. Какой же я идиот, а если бы он загнулся? Побрызгав на него водичкой и слегка похлопав по щекам и приведя клиента в чувства, я продолжил свой спектакль для одного зрителя. А куда мне деваться, мне нужна его помощь.

— Как вы себя чувствуете, Петр Олегович? Вам лучше? Давайте я вам помогу сесть на диван. Что не хотите?

— Эээ товарищ командир вы меня не так поняли я готов оказать любую помощь нашей родной Красной Армии, я просто вас не понял, простите старика.

Ну вот. Чуть не довел до инфаркта, но довел человека до слез. Какая я все-таки скотина, и ведь абсолютно не чувствую ни каких угрызений.

— Ну-ну, Петр Олегович, успокойтесь, давайте с вами заново попробуем понять друг друга. Я еще раз расскажу о своей проблеме, а вы решите, сможете мне помочь или нет. Хорошо?

Второй час играю на аккордеоне в каком-то классе, за столом сидят две девушки и парень — записывают партитуру, а я и еще восемь человек пытаемся изобразить то, что я наигрывал. Слух у меня хороший, память тоже, музыку к песням могу разложить по инструментам, но проблема в другом, чем заменить синтезатор или, к примеру, электрогитары, вот и я не знаю. А директор, наверное, точно троцкист, дал студентов, музыкальные инструменты, выделил помещение, но не дал не одного преподавателя и сам самоустранился. Типа все дал, всем обеспечил, а то, что у них ничего не получилось виноват товарищ младший политрук, то есть я. Ну, товарищ директор, на вашу хитрожопость у меня есть винт. Я всех этих музыкантов которых он мне выделил сагитировал выступить на моем концерте, плюс ребята подсказали и привели еще троих певцов и одну хореографичку или хореографа — не знаю как правильно. Принесли патефон, поставили мои пластинки с танцевальной музыкой, и я с хореографом Зиночкой стали продумывать танец под эту музыку. Когда-то в школьную пору я танцевал под эту музыку хороший танец и, как ни странно, я прекрасно помнил все танцевальные па, разученные тридцать лет назад. Тьфу, какие назад, короче в мои пятнадцать лет. В мою школьную юность проводились всякие смотры, конкурсы, олимпиады, слеты и еще многое другое. Вот в каком-то из этих мероприятий нашему классу надо было подготовить танец. Так вот, чьи-то родители, нашли профессионального хореографа, и, благодаря этому замечательному хореографу, наш класс занял первое место, среди таких же классов, за лучшее исполнение танца. Но проблема была в том, что если я хорошо помнил и станцевал мужскую партию, то женскую я станцевать не смог, так как почти ее не помнил. Поэтому нам с Зиночкой пришлось почти заново придумывать танец, и под патефон исполнять придуманное Зиночкой и вспомненное мной. После обеда раздав певцам тексты песен и пластинки с музыкой, предварительно исполнив песни, для того чтобы они имели представление об их звучании, отправил их искать себе патефоны. Пусть тренируются. Захомутав водителя нашего пепелаца, а то спит он понимаешь ли в кабине, когда у командира уже все в мыле (о как складно получилось) и отдав его Зиночке на растерзание вместо себя, отправился искать этого скрытого троцкиста, для еще одной неприятной для него беседы.

— Так вот Петр Олегович нужно чтобы вы оформили всех этих ребят, которые помогают мне в какую-нибудь к примеру творческую командировку, практику до конца месяца или куда там вы отправляете студентов.

— Помилуйте товарищ командир это не возможно. У них идет учебный процесс и никуда отправить их я не могу. Я и так сделал для вас все, что мог.

Вот же какая скотина быстро же он оклемался он ведь может мне все испортить придется опять на него давить.

— Я-то помилую вас товарищ скрытый троцкист, а вот органы НКВД за срыв известного вам мероприятия могут устроить вам процесс и не учебный и, если вам повезет, отправят белых медведей музыке учить, или карельскую березу заготавливать для музыкальных инструментов. Поэтому стоит мне сейчас позвонить из вашего кабинета и дождаться приезда опергруппы, как это замечательное учреждение получит нового директора. Ну, что звонить?

— Зачем звонить? Не надо ни куда звонить. Вы меня опять не так поняли, простите, запамятовал ваше имя отчество.

— Николай Григорьевич.