Успеть повернуть направо

— Ладно тебе, возьми моё, — она протягивает мне набор для макияжа. — А насчёт твоей версии — чёрт его знает. От некоторых проблем не только проще, но правильнее убежать, чем пытаться их решить.

— Это ты про меня?

— Ты, Марго, просто устраиваешь себе заслуженный отпуск. В компании твоих подруг.

Объявляют посадку на наш рейс.

— О! Наконец-то! Пошли.

Уже усевшись в самолёте и успокоившись, думаю, что Лизкина идея про сценарий не лишена смысла. Я писала рассказы года четыре назад и публиковала их в Сети. Под псевдонимом. Но никогда не рассказывала об этом Артёму.

Кстати, об Артёме… Я включила телефон и обнаружила там несколько уведомлений о том, что он звонил. И пару сообщений с просьбой, чтобы я ответила ему. Нет, дорогой, гори в аду!

Все пассажиры заняли свои места, и самолёт начал потихоньку катиться в сторону взлётной полосы. Я же мечтала, чтобы мы поднялись в воздух и меня вырубило. Я явно не выспалась, и это портило настроение и притупляло внимание.

— Мама, мама, смотли, кулит, — донёсся сзади детский голосок.

— Никто не курит. В самолётах нельзя курить. Даже твоему папе, — отозвалась, по-видимому, мать ребёнка.

— Нет. Самоёт кулит.

— Самолёты не курят, дочка, они летают.

— Ну вот, смотли!

Я оборачиваюсь и вижу маленькую белокурую девочку, которая сидит у окна и смотрит в иллюминатор.

— Ага, вижу, вижу… — Мамаше совершенно до фонаря, что там увидела её дочка, и она продолжает листать журнал.

Я же из любопытства посмотрела в свой иллюминатор. Сначала я ничего не разглядела, но когда обратила внимание на крыло, меня настиг немой ужас.

Из-под крыла валил дым.

— Лиза, посмотри!

— Что там?

— Стюардесса! Подойдите! Быстрее!

— Девушка, что случилось? — спрашивает работница авиакомпании. — Я бортпроводница, между прочим.

— Да хоть кондуктор! У вас дым из самолёта валит! — ору на неё я.

Она смотрит в иллюминатор и срывается с места.

Самолёт останавливается. Пилот просит не паниковать и оставаться на своих местах. Я хочу вырваться из самолёта. Лиза будто приросла к креслу. Маленькая девочка сзади меня смеётся.

— Господи! Я хочу свалить отсюда! Он же взорваться может! — Меня охватывает истерика.

— Рит, успокойся. Сейчас всё наладят. Всё сделают.

— Блядь, это дурной знак! Дурной. Не надо никуда лететь. И пробка эта была, и зеркало разбилось. И Робин, мать его, Уильямс. Ужас. Дьявольщина какая-то.

— Марго, попей водички. Не пугай людей. Хорошо?

— А чего ты такая спокойная? А если бы я не заметила? Мы бы рухнули на землю, и всё! И конец. Нас бы по кускам собирали!

— Я не спокойная. Я в шоке просто. И очень хочется в туалет. Не пугай ребёнка, будь добра.

— Я не могу! Мне надо выйти! — Я уже истерю, не слыша себя. — Эти все знаки неспроста.

— Неспроста. Но может, ты их неверно трактуешь? Может, они означают не смерть, а что-то другое?

— Что, например? Дождь после обеда?

— Нет. Может, то, что ты увидела Робина Уильямса или кто он там, — это знак, что пора, в конце концов, начать жить для себя, а не быть вечно всем обязанной. И не бояться рисковать! Ну, по твоей же теории!

— Да пошла ты. У тебя есть от нервов что-то?

— Я ж не бармен тебе.

Спустя какое-то время через динамики голос пилота доносит до нас, что нужно покинуть самолёт и что предоставят другой через пару часов. Сопровождаемые громкими возмущениями, мы с Лизой возвращаемся в аэропорт.

Прямиком направившись в дьюти фри, покупаем пол-литровую бутылку мартини и осушаем её минут за двадцать. Заметно легчает. Ровно сутки назад я прилетела из Лондона и узнала, что мой парень мне изменил. Спустя сутки после этого я пью из горла мартини в аэропорту Санкт-Петербурга в компании своей студенческой подруги.

Занавес.

Глава 7 Даша

Без сомнения, самой безумной из нас была Дашка. Она творила такое, отчего у многих вставали волосы дыбом. И мы сами временами её побаивались. Потому что знали: стоит Даше выпить — и её уже будет не остановить. У неё была, скажем так, проблемка с алкоголем. Когда она трезва, то она просто весёлая девчонка, без всяких заскоков. Но стоило ей выпить, как она могла бегать по машинам, лечь голой к одной из нас, когда мы спим с парнями, затеять драку, носиться под дождём, справить нужду посередине улицы, своровать что-нибудь в магазине, звонить своим бывшим посреди ночи и угрожать им расправой, кататься на тележках из супермаркета… Много что могла, всего не перечислишь. В общем, Даша жгла. И иногда обжигала нас. Но мы её очень любили, она была своя в доску и с нами на одной волне.

Родителей у Даши не было. Её вырастили дедушка с бабушкой. Не богатые. Как она попала в МГУ, мы так до сих пор и не знаем. Да и какая разница? У неё были периодически парни с уголовным прошлым и настоящим. Это несколько пугало нас, мы очень переживали за неё, но каким-то чудом она всегда с лёгкостью спроваживала их. Хотя, может быть, более сильные представители криминального мира отвоевывали её.

Короче говоря, она была ещё та оторва. И лишь мы втроём могли её хоть как-то утихомирить, если она перебрала. И то не всегда.