Успеть повернуть направо

Вика замолчала, встала с кровати, прикурила нам обеим по сигарете, всунула её мне между пальцев и снова залезла на кровать, накрывшись покрывалом. Я сидела как громом поражённая, глубоко затягивалась и тотально охуевала от того, что я просто-напросто потеряла кучу лет без самого родного мне человека на земле. Лучшая подруга пожертвовала собой ради того, чтобы я порвала с очередным лживым мудаком. Ну а вдруг она врёт? Вдруг лишь ради примирения скормила мне историю, где она вроде как мой ангел-хранитель? Это же тоже исключить нельзя.

— Вик, — чуть погодя говорю я.

— Чего? — откликается она.

— Ты, конечно, извини, — я откашливаюсь, — но я не была готова к подобному откровению. Просто скажи… — Я беру паузу и смотрю на неё пристально. — То, что ты рассказала, это правда?

— Сожги меня на костре, если я соврала. Будь я проклята трижды, если это ложь. И в конце концов, скажи, а ты с тем парнем, его вроде Стас звали, ты с ним после этого говорила? Ты спрашивала?

— Точно, Стас, — вдруг вспоминаю его имя. — Нет, не говорила. Как-то было противно и всё такое. Но нет, ему звонить я сейчас не буду, хотя это было весело. Прикинь, звонит тебе твоя бывшая спустя пятнадцать лет и спрашивает, спал ли ты с её подругой?

— Да уж, интересно, — смеётся Вика, — как бы отнеслась к этому его жена. Уверена, он точно женат. С детьми и полный набор.

— Верно, — говорю я, опустив голову.

— Рит, — окликает меня Вика, — ты мне веришь?

— Знаешь, — я допиваю своё вино, — понятие не имею почему, наверное, это какая-то внутренняя чуйка, но отчего-то верю. Правда. Я знаю, какой коварной ты можешь быть, как пытаешься солгать во благо, это твой конек, кстати, но почему-то в этой истории я тебе верю. И сама себе не могу объяснить почему, хоть убей.

— Может, потому что это, мать твою, правда? Просто такая вот себе правда, которая грызла меня столько лет? — произносит она, бросая окурок в мой пустой бокал. — Давай-ка я нам водички налью. Нам давно пора было поговорить.

— Давно, — соглашаюсь я. — Так почему не рассказала? Ну, не на следующий день, месяц, год, а, скажем, через пару лет? Что тебе мешало?

— Ну, знаешь, как это бывает, жизнь тебя закручивает, и ты забываешь о чём-то плохом из прошлого. Просто тусишь себе, вертишься с людьми, мужчины, дети, всякие заморочки… Хотя почему-то, когда я напивалась до беспамятства в очередном клубе, у кого-то на вилле или яхте, я уходила ото всех и вспоминала о тебе, мне тебя так не хватало. Я словно ждала, пока ты невзначай подойдёшь так сзади ко мне и отмочишь одну из своих глупостей. Сядешь рядом и отвлечёшь от всего этого мрака, что творится вокруг меня. Но этого не происходило, и я обычно либо вырубалась, там, где присела, либо вызывала водителя, либо уходила с кем-то незнакомым, чтобы впасть в полный анабиоз. Ты всегда была моим спасательным кругом. Я даже не отрицаю. Без тебя все эти годы меня просто бросало от одной скалы к другой. Но я же живучая, ты знаешь.

— Знаю, — киваю я. — Только это всё равно не ответ на вопрос, почему ты так и не позвонила, не рассказала, не объяснила, в конце концов.

— Ну а то, что ты никогда и ничего не хочешь слышать, кроме своей версии, это будет ответом? Марго, ты сама хоть в курсе, что ты как была капризной девочкой, у которой есть два мнения — своё и неправильное, так ею и осталась? Или ты считаешь, что резко повзрослела, стала рассудительной и правильной?

— Ну как бы то ни было, я всегда выслушаю до конца.

— Выслушаешь, но в конечном итоге сделаешь вывод, который будет отражать позицию, выгодную тебе. Так?

— Да, так, — соглашаюсь я. — Наверное, поэтому я и личность, а не стадо. Моё мнение основывается лишь на собственном опыте и чувствах.

— Вот-вот, — говорит Вика, протягивая мне стакан с прохладной водой.

— Но признайся, — я отпиваю из стакана, — ну, без всех этих завуалированных фраз, ты просто зассала мне позвонить. У тебя не хватило духа набрать мой номер и рассказать.

— Не буду спорить. Было страшно. По многим причинам, — говорит Вика. — Но давай уж совсем начистоту. Ты мне не звонила по той же причине.

— Хм, — ухмыляюсь я. — Один-один.

— И я про тоже.

Она протягивает мне руку, чтобы я хлопнула по ее ладони своей ладонью. И так получается, что я промахиваюсь с ударом, валюсь на неё и мы падаем в объятия друг друга. Крепко обнявшись, начинаем плакать. Обе, навзрыд, и это длится бесконечно долго.

Какое-то время мы лежим, не двигаясь, и только наши частые всхлипы слышны в комнате. Каждая думает о своём, но вместе мы думаем об одном и том же, как же мы всё-таки скучали друг по другу. Какое странное и приятное чувство, словно у тебя что-то отняли, а потом вернули обратно.

Наобнимавшись, мы смеёмся друг над другом и над тем, что годы идут, а мы всё такие же плаксы. Мы выпиваем ещё по паре стаканов воды, чтобы не было плохо с утра, потом снова обнимаемся и не замечаем, как засыпаем.

В эту ночь мне ничего не снится, я ни разу просыпаюсь, не поднимаюсь с кровати с одержимой идеей зарядить телефон или смыть косметику. Я тихо и мирно сплю до самого рассвета.

Глава 17 Кабо да Рока