Успокой моё сердце (СИ)

Мои пальцы, уже готовые схватить ручку ложки, замирают. Вместе с ними застывает и сознание, ожидающее совершенного иного слова.

Я растерянно смотрю на моего похитителя, не понимая происходящего.

- Ты хотела мой ответ – вот он. Нет, – уверенно повторяет Эдвард, пожимая плечами.

Глаза перескакивают с супа на мужчину, не в силах остановиться.

Черт. Мне ведь не запрещали есть.

Ни разу.

- Что будешь делать теперь? – тоном доброго друга интересуется Каллен. Усмешка глаз не освещает.

Сглатываю, грустно глядя на свою тарелку. А затем отодвигаю её кончиком пальца. Не больше чем на миллиметр.

Такое поведение удивляет лишь тех, кто не знаком с методами обучения Маркуса. Я же знаю о нем больше всех. Могу браться за книгу…

- Спасибо…

- Не станешь есть, потому что я сказал? – недоверчиво спрашивает мужчина.

Думаю, ответ легко прочесть в моих глазах.

Каллен негромко чертыхается.

- Ешь! – приказывает он, кивая на остывающее блюдо. – Ешь и думай. Когда спрашиваешь, будь готова к отказу. Всегда.

Стоит заметить, совет дельный.

Если бы все решалось умом, а не памятью…

- Спасибо, - на этот раз говорю совершенно иным тоном. Воодушевленным, почти радостным.

Изголодавшийся организм наконец получит необходимую пищу.

Качнув головой, Эдвард возвращается к своему обеду.

Дальнейшая наша общая трапеза проходит в тишине.

Изредка ловлю на себе взгляды Каллена, но когда показываю, что замечаю их, мужчина резко отводит глаза.

Это выглядит странно и непонятно, но суп настолько вкусный, что те десять минут, что требуются, чтобы закончить с ним, вводят меня в состояние прострации.

Ничего не интересует.

Ничего не надо.

Я так замерзла, что стоит поскорее отогреться.

Мокрая одежда уже сменена, так что снаружи более-менее дела обстоят неплохо.

А вот внутри… внутри тоже все лучше с каждой ложкой.

Спустя ещё некоторое время в столовой вновь появляется Марлена.

Она приносит второе.

Рисовая каша с мясной поджаркой.

Сегодня явно мой день.

Приступаю к основному блюду, но неожиданно приходят не совсем приятные воспоминания.

О завтраке.

Там тоже была каша…

- Когда проснется Джером?

Вилка Эдварда громко звякает, врезаясь в поверхность тарелки.

Вздрагиваю от неприятного звука.

- Через четыре часа, - четко проговаривая каждое слово, сообщает он.

Всего на шесть часов? Странное снотворное.

- Ты мог бы показать мне забор не усыпляя его, - мысли вслух.

- Так безопаснее, - отрезает мужчина, заканчивая разговор на эту тему.

Он зол.

Из-за чего?

- Хорошо, - пытаюсь говорить примирительно. Надеюсь, получается.

Пора бы мне уже привыкнуть, что после откровений Каллена следуют часы, иногда даже дни отстраненности и злобы. Доверие крепнет, но медленно. Крайне медленно, совсем лениво.

Смириться с происходящим непросто. С каждым разом информация становится все ценнее, а желание понять её – сильнее. Ранее, как и все, я интересовалась лишь действиями людей. Слова, приказы, наказания, неприятные факты биографии… но почему же никто не задумывается о мотивах?

Мы так часто упускаем их из виду, что кажется, будто люди делают все без задней мысли. Захотел – ушел, захотел – пришел. Никаких условностей…

С Калленом мне удалось многое понять. Его вклад в это занимает львиную долю.

Пять минут относительного спокойствия заканчиваются.

Эдвард откладывает прибор, вынуждая меня сделать тоже самое почти синхронно с ним.

- Встань.

Хмурюсь.

Я ещё не закончила с едой…

- Эдвард?..

- Встань, - ледяным тоном приказывает мужчина. Как король кому-то из своих слуг. Жестко, четко, вполне ясно.

Нерешительно отодвигаю стул, выходя из-за стола.

Застываю перед ним, не имея ни малейшего понятия, что будет дальше.

- Отойди назад, - Эдвард встает следом.

Послушно отступаю на два шага.

Гляжу на направляющегося ко мне мужчину, но страха не чувствую. Я не знаю, как он будет себя вести и что делать, но определенно убеждена, что ничего страшного не случится.

Эдвард вызывает во мне противоречивые чувства. Среди них где-то затерялось доверие.

- Beaut'e, – произносит он, становясь рядом.

Малахиты скользят по моему лицу, постепенно переходя на шею. Не обделяют вниманием ни один локон.

Что значит?..

- La passion, – мужчина подается вперед, вынуждая меня отступить дальше.

В знакомых глазах разгорается пламя. Не могу понять, чему оно обязано. И слов так же понять не могу. Похоже на французский, но могу и ошибаться.

- L’impossibilit'e, – с чувством сказанное непонятное слово повисает в образовавшейся тишине. Малахиты пылают. Огонь в них заметен с расстояния в сто метров.

Розоватые губы – точь-в-точь Джерома – изгибаются, приподнимаясь так же, как в фильме про Дракулу. Разве что клыков у моего похитителя нет, а так образ вампира подошел бы ему.

- L’impossibilit'e… - тихонько рычит он. Бледные пальцы касаются моего плеча, следуя вниз.

Наблюдаю за ними, как за чем-то нереальным.

Проклёвывается сквозь толстую оболочку сознания какое-то непонятное ощущение. Неизведанное, неиспытанное, неузнанное.

- Casser! – внезапно громко и яростно восклицает Каллен. Подходит ещё ближе, но на этот раз отступать некуда.