Успокой моё сердце (СИ)

- Я не хочу ждать, Jerome…

Внутри мягкого тембра прорисовывается недовольство. Нужно вставать – зачем злить того, кто хочет помочь. Знает ведь его имя – не обидит. К тому же, знакомо все – от слов до голоса.

Мальчик поднимается, наскоро утирая руками слезы. Ещё раз оглядывается вокруг – куда же идти?

- Jerome… - направо. Она ждет справа.

Джером не сразу догадывается, почему начинает бежать. То ли так спешит выбраться отсюда, то ли жаждет узнать, кто его зовет, а может и вовсе потому, что бежать заставляют. Ноги мало подчиняются сегодня.

Малыш поворачивает за угол, схватившись на резком повороте за стену. Режется!..

Очередной детский крик, куда громче зазывающего тембра незнакомки, раздается в коридоре. И новый удар – теперь сильнее, как полагается – отзывается болью где-то в теле.

- Я считаю до двух и ухожу без тебя, сынок, - недовольный его остановкой, его заново начавшимися слезами и криками, решительно объявляет голос. – Один…

Джерри, позабыв все то, что заставило плакать, со всех ног кидается к зовущей. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

Вот она!

Стоит в полукруге света, как раз там, где коридор заканчивается. Белокурые волосы, красное платье… а впереди дверь! Впереди выход!

- Наконец-то… - устало выдыхает женщина, протягивая ему свою руку, - мне есть, что тебе показать. Могли не успеть.

Джером не противится. Послушно вкладывает свою ладошку в руку незнакомки, тихонько всхлипывая, шагая рядом. Деревянный пол превращается в плитку. Каблуки женщины, сталкиваясь с ним, звякают.

- Заходи.

Пресловутая дверь открывается. Впускает внутрь… но боже, никакого выхода здесь нет! Комнатка маленькая, закрытая со всех сторон высокими черными стенами! Здесь нет ни потолка, ни окон, а холод, царящий внутри, куда хуже коридорного…

- Нет-нет, обратно мы не пойдем, ещё рано, - ласково усмехнувшись, женщина мгновенно предупреждает попытку мальчика сбежать, схватив его за плечи, - идем. Надо идти.

И они идут. Джером, сжав губы от чересчур крепкой хватки незнакомки, не оказывает никакого сопротивления. Ему страшно? Без сомнения. Ему холодно? Да, очень-очень… но что-то подсказывает, что снаружи не будет лучше.

- Закрой глазки, - велит мягкий голос у самого его уха, - закрой-закрой, не упрямься… и не открывай, пока я не скажу.

Малышу ничего не остается, кроме как послушаться. Но исполнить просьбу все же сложно – сплошная темнота ещё страшнее черных стен.

- Раз… - что-то переставляется с места на место. Удар, будто бы упало нечто деревянное на плитку, слышится мгновенье позже.

- Два… - Джерри ощущает, как кто-то обвивает его за талию, поднимая вверх. От испуга едва не раскрывает глаза, но поспешно зажмурившись, терпит.

- Три… - заветное слово звучит громко и победно, будто бы сорвана финишная лента или завершена какая-то важная миссия.

Дважды моргнув, мальчик возвращает себе способность видеть, интересуясь тем, что пытались скрыть. На миг любопытство заслоняет даже страх.

Но ненадолго…

Перед Джеромом, на небольшом постаменте – каменном, кажется – стоит какой-то непонятный черный ящик. Его наружные стенки блестят, будто бы налакированные, а внутренние выстланы чем-то мягким и гладким. Как простыни дома… шелковые?..

Однако, заглядевшись убранством неизвестного предмета, Джером упускает из виду, что он не пустой. Внутри, точно в той выемке, что создана овившимися вокруг деревянной основы тканями, что-то лежит… кто-то! Он тоже весь в черном. Только кожа белая… белая-белая, как снег.

Зачем ему этот незнакомец? Что он должен увидеть?..

- Посмотри вверх, - нашептывает голос, будто бы прочитав его мысли. Посмеивается.

И Джерри смотрит. Ровно секунды хватает, чтобы узнать лицо того самого «человека».

ПАПА!

Джером не понимает. Хмурится, пытаясь отстраниться, убежать, но крепкие, хоть и изящные руки не позволяют. Держат его крепко-крепко.

- Как тебе, любимый? – ласково интересуется женщина, кивнув на чуть-чуть приоткрытые губы мужчины. Только они не розовые, нет. Синие. Да и вся кожа – не чистый снег. Синеватый какой-то, блеклый…

Не доверяя до конца своим глазам, малыш протягивает руку, легонько, едва-едва прикоснувшись к плечу отца.

Спит. Даже не шевелится.

- А сильнее? – будто бы невзначай интересуется незнакомка.

Джером прикасается сильнее. Уже ощутимо, со всей своей возможной силой трясет папу за плечо. Уже бы проснулся! Играет так, отказывается, чтобы напугать его!

- Правда, нам лучше без него? – мягко спрашивает голос, наполняясь искренней радостью, едва ли не счастьем, - смотри, он будет спать… всегда, вечно будет спать… мы подождем тут ещё пару минут – полюбуемся на него – а потом закроем крышку и опустим гроб глубоко-глубоко под землю, чтобы он нас не достал! А? Тебе нравится, любимый?

Глаза малыша едва умещаются на лице. Не поверить словам женщины невозможно – она уже держит ту самую крышку – вот она, сейчас накроет папу!

Не медля ни секунды больше, Джерри, чудом вырвавшись из цепких пальцев, оказывается на груди отца. Что есть мочи трясет его, глотая обжигающе-горячие слезы. Рубашка, шея, щеки, волосы… ему должно быть уже больно! Он должен проснуться, должен!..