Успокой моё сердце (СИ)

Страшные мысли и страшные варианты развития событий мешают свободно дышать.

- Это не займет много времени и точно не приведет ни к чему плохому, - Эдвард подтверждает мои самые смелые предположения легким кивком, - неужели ты против?

Губы тянет сказать “нет”, но что-то останавливает. Мешает.

Многолетняя, затвердевшая изнутри преграда стоит на пути, не давая открыть рта.

- Ладно, это не имеет никого значения, - мужчина самостоятельно заканчивает этот разговор, осторожно проводя носом по моим волосам, - это дело будней, а сегодня воскресенье.

Киваю, но рук не разжимаю. Наоборот, сильнее обвиваю ими Каллена. Уже не стесняясь и не опасаясь. Вполне уверенно и осознано.

Справиться с навязчивыми мыслями о Лорене становится проще, когда глаза снова находят Джерома. Безмятежного и счастливого. Спокойного, как верно подметил Эдвард. Вкупе с защитой, обещанной им, все отходит на второй план.

Сегодняшнее воскресенье принадлежит Джерри. Целиком и полностью, без исключений. По-весеннему светлое, по-домашнему теплое.

И ни я, ни мужчина, не имеем никакого права этот день испортить.

*

Склонившись над девственно белым листом бумаги, Джером с явным удовольствием вырисовывает на нем только ему известные сюжеты. Краем глаза подмечаю контуры деревьев и пушистых облаков, плывущих по пока бесцветному, но в задумке Джерри явно голубому небу. Неяркое солнышко - точь-в-точь то, что видно за окном - обозначалось в правом верхнем углу картины.

Эдвард наблюдает за сыном с некоторым удивлением. Видимо, о том, что малышу нравится рисовать, не знала не только я.

Утро приближается к своему финалу, оставляя позади и наш с Калленом недавний откровенный разговор, и сытный завтрак, что традиционно принесла миссис Браун, и короткую сказку о маленьком принце, которую в очередной раз Джером с упоением слушал, свернувшись клубочком у меня на руках.

Моему похитителю удалось сдержать обещание. Ни единого отблеска серости и грядущих проблем, связанных с его отъездом и Кашалотом, больше не было видно. Он ведет себя точно так же, как и во все предыдущие дни. Мальчик счастливо улыбается, наблюдая папу таким. И я не могу не улыбаться. Уж слишком редко подобное настроение для Каллена. Пусть сегодня и слегка наигранное, но оттого не менее привлекательное.

Все-таки, улыбка ему идет.

Замечаю, что звук ручки, касающейся бумаги, прерывается лишь тогда, когда белокурое создание вытягивая меня из череды размышлений, привлекает к себе внимание, несильно дергая пальчиками за рукав блузки.

- Что, мой хороший? - с готовностью поворачиваюсь я к малышу, ласково взъерошив его волосы.

Джером строит смешную гримаску, указывая на по-прежнему нераскрашенное солнце.

- Здесь нет цветных карандашей, - Эдвард отвечает на немой вопрос сына раньше меня.

Малыш оборачивается на него, хмурясь. А затем возвращается к рисунку, тоскливо глядя на черные контуры пейзажа.

- Может быть, есть у миссис Браун? - предполагаю я, нерешительно взглянув на Каллена.

Мужчина качает головой.

- Вряд ли.

- Я спущусь и спрошу, хорошо? - нежно сжимаю крохотную ладошку, замершую перед бумажным листом, прежде чем подняться со своего места, - не расстраивайся раньше времени.

- Белла, к черту эти карандаши, - Каллен пытается остановить меня, схватив за руку, когда я прохожу мимо него к двери.

- Это всего на пять минут, - примирительно замечаю, улыбаясь им обоим, - я в любом случае быстро вернусь.

Десятую долю секунды мой похититель медлит, хмурясь, будто что-то обдумывает, но потом все же руку убирает.

Разрешает.

Мрачные коридоры, стены которых постепенно светлеют, я преодолеваю на удивление быстро. Ещё один плюс проведенной в “Обители Дракулы” недели - я выучила наизусть маршрут от кровавого тупика спальни Эдварда до выбеленной детской Джерома. Каштановая дверь остается справа, когда я поворачиваю в сторону лестницы.

Широкие деревянные перила поблескивают от света, излучаемого большим окном в конце этого коридора. В отличии от окон в комнате моего похитителя и малыша, это стекло пропускает достаточно солнечных лучей, скачущих по темному ковру на полу.

Мое настроение окончательно выправляется, достигая высшей планки. Солнце, все же, дает отличный заряд оптимизма.

Все будет хорошо. Джеймс нас не достанет, Эдвард вернется в целости и сохранности, а Джером больше не будет плакать. О большем я и не прошу.

Преодолеваю последние три ступени, подгоняемая обещанием поскорее вернуться к Калленам, когда слышу голос, останавливаясь у дверей с золотыми иероглифами. Тихий, женский, шепчущий.

- …ничего не изменится… сильнее… сильнее и умнее… она знала, что делает…

Понимаю женщину через слово, с вниманием вслушиваясь в то, что она говорит.

- …не знала… - отрицает её собеседница, шумно вздохнув, - …глупая… глупая девочка…

- Слезы не помогут, она все равно…

Морщусь от громкого звука, что издает дверная ручка, непредусмотрительно мной сжатая, отскакивая вверх, на прежнее место.

Голоса обрываются.

- Изабелла, - миссис Браун, которую я узнаю по черной косе, традиционно уложенной на правое плечо, резко оборачивается, поднимаясь со стула.