Успокой моё сердце (СИ)

В воцарившейся тишине мы наблюдаем за посадкой. Самолет ярко-оранжевый, и даже среди темноты он виден совсем неплохо. Есть в этом зрелище какое-то умиротворение… огромная машина, взмывающая в небо по щелчку крохотного рычажка и садящаяся по его приказу. Невообразимое людское творение – завораживает!..

- Жизнь такая непредсказуемая, - Джаспер говорит со мной, определенно, но тише прежнего и смотрит, к тому же, по-прежнему в окно. Будто бы где-то там, между стеклами, полосами и авиалайнерами мелькает текст его слов.

- Это точно… - соглашаюсь. А что ещё могу после всего, что было? Мягко сказано – «непредсказуемая», надо изобрести другое, более яркое слово, более точное. «Невероятная», наверное, больше подходит.

- Точнее не бывает, - мужчина кивает, - она была уверена, что бесплодна. Ублюдок не оставлял попыток этого добиться.

При упоминании Джеймса я вздрагиваю. Не понаслышке знаю то, о чем мы говорим. Ему и со мной нравилось экспериментировать с какими-то чудо-препаратами. Быть может, и я не смогу? Быть может, никаких зеленоглазых ангелочков больше не будет?.. Ох, это очень несправедливо…

- Но ведь ребенок есть…

- Есть. Но из-за него она чуть не пострадала.

Я помню… помню, как Эдвард, сидя в кресле и скрежеща зубами, целился в лоб Сероглазой. Осечки бы он не дал. Попал бы. И попал – только в Джаспера.

- Я был последним человеком, который хотел бы жениться, - тем временем продолжает Хейл, - при такой-то специальности…

- Где вы встретились? – тихонько интересуюсь, надеясь, что не лезу слишком глубоко не в свое дело. Мне правда интересно. И разговоры с Хейлом, хоть длятся пока ещё всего шесть минут, успокаивают и отвлекают.

- На квартире её заказчика… омерзительный старик, едва видящий, едва слышащий и уж точно должный забыть о сексе как о таковом… но он держал в руках восемьдесят процентов кокаиновой цепи Сиэтла. А потому был нужен всем.

Вспоминаются мои уик-энды с Маркусом… с Элис тоже подобное случалось?

- У него были слишком извращенные планы, судя по обстановке комнаты, чтобы я позволил ей там остаться. Тем более, она плакала.

Я слышу, как наполняется яростью его голос. Прямо-таки напитывается. Когда Эдвард говорит о Джеймсе, с ним происходит то же самое, если не хуже. И оттого, от простых слов, от простого тона, я чувствую себя в миллион раз более защищенной. Сколько там осталось? Двадцать минут?.. Быстрее, пожалуйста, быстрее! Я так хочу его видеть!

- И ты увез её? – спрашиваю я.

- Да. Посадил в белый «Мерседес», пристегнул белым ремнем и, поправив белую рубашку, отправился к белому замку, - Хейл со всей силы пытается говорить непринужденно и шуточно, но не заметить истинных его ощущений невозможно. Похоже, при мне он их не прячет так, как следует. Тем более говорит совсем тихо - остальные наши сторожа вряд ли слышат. И Джерри тоже.

- Она попросила отвезти её домой – и я отвез, - лицо мужчины приобретает багровый цвет, - а через неделю нашел в местной клинике – с кожей, изрезанной на мелкие ленточки. И больше уже не отпустил.

Он заканчивает быстро и резко, практически обрывая себя и сжимая руки в кулаки.

- Хочешь кофе? – спрашивает, глубоко вздохнув. Слегка неожиданно слышать это после всего предыдущего.

Нутром чувствую, что нужно ответить «да». Судя по всему, подобный рассказ не входил в его планы, а потому не помешает пройтись - здесь нет бара. Он не хочет напугать меня и мальчика.

- Замечательно, - глава охраны поднимается, быстрым шагом направляясь к двери. Истуканы в черном с готовностью поднимаются.

- Пять минут. Присмотрите за ними.

В этот раз кивают они. Слова, видимо, не так уж и нужны для общения, как я пытаются доказать.

Я тоже вздыхаю. И, встав с дивана, иду к Джерому. Присаживаюсь рядом с ним, привлекая к себе.

- Мама, ярко! – маленький пальчик, появляясь перед носом, указывает на очередную взлётно-посадочную полосу.

- Ярко, - подтверждаю, покрепче его обняв, - ты считаешь их?

- Десять, - произносит тихий голосок. Ласковый и нежный, мой любимый.

Все больше слов! Больше с каждым днем! Не удивлюсь, если совсем скоро он будет говорить дни и ночи напролет, как и все дети. Только больше. Больше, быстрее, лучше… за столько времени молчания ему явно захочется вдоволь выговориться. И мы с Эдвардом с удовольствием все выслушаем.

- Мама, - Джером снова привлекает мое внимание. Пытается произнести что-то, но голос упрямо не желает подчиняться. Его личико супится, губки расстроенно поджимаются. Победа – поражение. Пока так.

- Я пойму все, что ты захочешь сказать, даже если не слышно, - успокаиваю его, чмокнув щеку, - повтори, пожалуйста.

Недоверчиво взглянув на меня, шмыгнув носом, он все ещё с грустным видом, но уже немного ободренный, когда знает, что слова – не обязательное условие быть понятным, повторяет. По чьим – чьим, а по его губам я читать давно научилась. Тем более, Джерри очень старается.

- Конечно, - отвечаю на немой вопрос, поднимаясь и протягивая ему руку, - пойдем.

Но как только приближаемся к нужной двери – судя по надписи сверху вполне понятно, куда она ведет – один из необъятных телохранителей материализуется рядом.