Установление и Империя

— Но Установление…

— …Позаботится само о себе, как всегда. Пойдемте, подумаем об обеде. Я голоден. И потом, вечер принадлежит нам, и мы вполне можем его использовать. Мы больше никогда не увидим Трантора или другой подобной планеты, сами понимаете.

…Правительственный Комиссионер Внешних Провинций беспомощно всплеснул пухлыми ручками и уставился на посетителей близорукими, как у совы, глазами.

— Но Император не расположен, господа. Совершенно бесполезно докладывать моему начальству. Его Императорское Величество уже неделю никого не принимает.

— Нас он примет, — сказал Барр с деланной уверенностью. — Разве можно не принять штатного сотрудника Тайного Секретаря?

— Не могу, — произнес комиссионер с нажимом. — Такая попытка стоила бы мне должности. А не могли бы вы высказаться более определенно относительно сути вашего дела? Поймите, я хочу вам помочь, но, естественно, я желал бы получить что-нибудь менее расплывчатое, способное убедить мое начальство в важности данного вопроса.

— Если бы мое дело можно было докладывать всем, а не только высшим лицам, — вкрадчиво заметил Барр, — вряд ли стоило бы добиваться аудиенции у Его Императорского Величества. Я советую вам рискнуть. Я хотел бы также напомнить вам, что если Его Императорское Величество придаст должное значение нашему делу, — а мы не сомневаемся, что так и будет, — то вы, разумеется, будете заслуженно вознаграждены за оказанную нам помощь.

— Да, но… — запнулся комиссионер, пожимая плечами.

— Да, это риск, — согласился Барр, — Риск, естественно, должен быть возмещен. Просить вас об этом — большая честь для нас, но мы уже обязаны вашей доброте, благодаря которой нам удалось изложить наше дело. Если бы вы позволили нам выразить нашу благодарность еще…

Деверс хмурился. Эту речь с небольшими вариациями он за последний месяц выслушал раз двадцать. Она всегда заканчивалась скрытым обменом банкнотами. Но в данном случае эпилог оказался иным. Обычно банкноты исчезали незамедлительно; теперь же они остались на виду и комиссионер неторопливо пересчитывал их, рассматривая с обеих сторон.

Голос его чуть изменился.

— Под обеспечение Тайного Секретаря? Хорошие деньги!

— Возвращаясь к нашей проблеме… — начал было Барр.

— Нет, погодите, — прервал его комиссионер, — вернемся чуть назад. Я действительно хочу знать, в чем состоит ваше дело. Эти деньги — свежие, новенькие, и у вас их, должно быть, немало, ибо, сдается мне, до меня вы встречались с другими чиновниками. Ну, так в чем же дело?

Барр сказал:

— Не пойму, к чему вы клоните.

— Что ж, смотрите сами. Можно доказать, что вы находитесь на планете незаконно, поскольку удостоверение и въездная виза вашего молчаливого друга, без сомнения, недействительны. Он не подданный Императора.

— Я это отрицаю.

— Это неважно, — сказал комиссионер неожиданно грубо. — Чиновник, подписавший его документы за сумму в сто кредитов, признался на допросе. И мы знаем о вас больше, нежели вы думаете.

— Если вы намекаете, сударь, что сумма, которую мы просим вас принять, не соответствует риску…

Комиссионер рассмеялся.

— Напротив, она более чем соответствует, — он отшвырнул бумажки в сторону. — Возвращаясь к сказанному мной, сообщаю, что вашим делом заинтересовался лично Император. Разве можно отрицать, господа, что вы недавно гостили у генерала Риоза? Разве можно отрицать, что вы с изумляющей легкостью сбежали из самой гущи его войск? Разве можно отрицать, что вы обладаете некоторым состоянием в банкнотах, обеспеченных поместьями Лорда Бродрига? Короче говоря, разве можно отрицать, что вы — пара шпионов и убийц, посланных сюда, чтобы… Впрочем, вы сами нам расскажете, кто заплатил вам и за что!

— Знаете ли, — заявил Барр с деланным гневом, — я отрицаю право какого-то несчастного комиссионера обвинять нас в преступлениях. Мы уходим.

— Вы не уйдете, — комиссионер поднялся, и его близорукости как не бывало. — Вам нет нужды отвечать на вопросы сейчас; это можно оставить на более позднее и удобное время. К тому же я не комиссионер: я — лейтенант имперской полиции. Вы арестованы.

Пока он улыбался, в его руке, поблескивая, возник бластер.

— Сегодня арестовали куда более серьезных людей, не чета вам. Нам предстоит расчистить изрядное осиное гнездо.

Деверс оскалился и медленно потянулся за своим бластером. Полицейский лейтенант улыбнулся еще шире и надавил на контакт. Разрушительная силовая линия уничтожающим сиянием поразила Деверса в грудь — и бессильно расплескалась мерцающими лепестками света, ударившись о его персональную защиту.

Деверс выстрелил в свою очередь — и голова лейтенанта свалилась с исчезнувшей у них на глазах верхней половины туловища. Все еще улыбаясь, она лежала в неровном пятне солнечного света, проникшего через дыру, которая только что образовалась в стене.

Они скрылись через задний выход.

Деверс хрипло бросил:

— Быстро на корабль. Они не замедлят объявить тревогу, — он выругался яростным шепотом. — Еще в одном плане осечка. Могу поклясться, что сам космический демон восстал против меня.