Установление и Империя

— Нет, Торан. Я пришел по собственной воле, чтобы поговорить с вами, чтобы убедить вас в бесполезности того, что вы делаете. Если мне это не удастся, я удалюсь. Это все.

— Это все? Тогда валяйте, произносите свою проповедь и убирайтесь. Я не хочу никакого чая, Бейта.

Притчер, церемонно поблагодарив Бейту, взял чашку. Слегка прихлебывая чай, он ясным и выразительным взглядом рассматривал Торана. Затем он сказал:

— Мул — в самом деле мутант. Он не может быть побежден в силу самой природы своей мутации…

— Почему? Что за мутация такая? — спросил Торан с горьким юмором. — Полагаю, теперь-то вы нам расскажете? А?

— Да, расскажу. Ваше знание о ней ему не повредит. Видите ли, он в состоянии изменять эмоциональный баланс людей. Это звучит немного забавно, но это абсолютно неодолимо.

Вмешалась Бейта:

— Эмоциональный баланс? — она нахмурилась. — Поясните, что вы имеете в виду. Я не вполне понимаю.

— Я хочу сказать, что Мул без труда может внушить, скажем, способному генералу чувство полной лояльности по отношению к себе и совершенную уверенность в победе Мула. Его генералы эмоционально управляемы. Они не могут предать его; они не могут сомневаться; и контроль этот постоянен. Его наиболее способные враги становятся его самыми верными подчиненными. Военный диктатор Калгана сдал свою планету и сделался его вице-королем на Установлении.

— А вы, — с горечью добавила Бейта, — предали свое дело и стали посланником Мула на Транторе. Так я понимаю?

— Я не кончил. Дар Мула с еще большей эффективностью действует и в обратном направлении.

Отчаяние — ведь это тоже эмоция! В решающий момент ключевые фигуры Установления — так же как и Хэйвена — отчаиваются, и их миры падают без особой борьбы.

— Вы хотите сказать, — напряженно выговорила Бейта, — что то чувство, которое я испытала в Своде Времени, было обусловлено воздействием Мула на мой эмоциональный контроль?

— Не только ваш, но и мой, и всех остальных. Как было к концу на Хэйвене?

Бейта отвернулась.

Полковник Притчер искренне продолжал:

— Это срабатывает как для целых миров, так и для отдельных личностей. Можете ли вы отвести силу, которая в состоянии заставить вас охотно капитулировать; которая в состоянии сделать вас преданным слугой?

Торан медленно произнес:

— Откуда мне известно, что все это — правда?

— А можете ли вы иначе объяснить падение Установления и Хэйвена? Можете ли вы иначе объяснить мою… трансформацию? Подумайте! Чего смогли за все это время добиться в борьбе против Мула вы — или я — или вся Галактика? Никаких успехов, даже самых ничтожных!

Торан почувствовал вызов, содержавшийся в этих словах.

— Клянусь Галактикой, результаты есть! — со внезапным приливом ярости воскликнул он. — Ваш распрекрасный Мул, как вы сами говорите, вступил в контакт с Неотрантором, чтобы нас там задержали, ведь так? Эти его «контакты» мертвы — или еще хуже. Мы убили кронпринца и превратили его друга в хнычущего идиота. Мул не смог остановить нас, то есть по крайней мере в этом он не преуспел.

— Нет, нет, вовсе нет. То были не наши люди. Кронпринц был проспиртованной посредственностью. Второй же, Коммасон — феноменально туп. В своем мире он представлял всю власть, что, однако, не мешало ему быть злобным, недоброжелательным и абсолютно некомпетентным. С ними нам в самом деле нечего было делать. Они были в некотором смысле просто подставными фигурами…

— Но ведь они задержали нас — или пытались это сделать.

— И вновь я вынужден возразить вам. Коммасон имеет личного раба — человека по имени Инчни. Ваше задержание было делом его рук. Он стар, но пригоден для наших текущих целей. Его-то как раз вы не смогли бы убить.

Бейта, не притронувшись к своему чаю, напустилась на Притчера.

— Если верить вашему же утверждению, ваши собственные эмоции подправлены. Вы приобрели веру в Мула, неестественную, болезненную веру в Мула. Какую ценность представляют ваши суждения? Вы потеряли всякую возможность мыслить объективно.

— Вы ошибаетесь, — полковник медленно покачал головой. — Зафиксированы только мои чувства. Мой рассудок ничуть не изменился. Мои регулируемые эмоции, пожалуй, могут влиять на него в определенном направлении — но не в принудительном порядке. И теперь, будучи освобожден от прежних эмоций, я кое-что представляю более ясно.

Я вижу, что программа Мула — разумна и достойна. С тех пор, как я был… обращен, я проследил его карьеру за семь лет, начиная с самого ее начала. Впервые он использовал свою мутировавшую ментальную мощь, чтобы одолеть какого-то кондотьера и его шайку. Потом он завоевал планету. Потом он распространял свою хватку, пока не справился с военным диктатором Калгана. Каждый шаг логически вытекал из предыдущего. Имея в кармане Калган, он приобрел первоклассный флот, и с ним — в дополнение к своей мощи — он атаковал Установление.