Уставшие и Обидчивые

– Все вы видели, что в Храме ежедневно сжигаются свечи из священного дерева Пха, чей дым должен радовать отдыхающих на горе. В их честь поются гимны, а пылающие угли поливаются разогретым мёдом. Я делаю всё, что Жрецы делали до меня, пытаясь снискать помощи у богов. – Жрец пребывал в полной растерянности, но боялся выказывать это перед перепуганными людьми, возлагающим на него единственную надежду. – Каждый день я поднимаюсь на башню Храма, лишённую крыши, и обращаю свои вопросы к богу, сидящему на вершине горы. Я прошу его указать мне причину его гнева. Выкрикиваю свои вопросы и напрягаю зрение и слух, дабы уловить его ответ. Но он безмолвствует.

Постепенно до собравшихся людей начинал доходить смысл сказанного. Чем больше слов произносил Жрец, тем мрачнее становились их лица, надежда гасла, как угли под сильнейшим дождём. Они пришли к Королю, чтобы услышать слова утешения, а вместо этого узнали о том, что прежде заботливые и любящие их боги наслали на них кару, о причинах которой возможно было только гадать.

Смутное подозрение зрело и шевелилось внутри каждого ремесленника, но только у одного достало смелости заявить о нём. За всех принялся говорить Кузнец:

– А не мог ли ты, Жрец, прогневить их, когда находился там в высотной пещере? – Тон Кузнеца лишь самую малость не дотягивал до обвинительного. – Быть может, в твою мудрость вкралась ошибка или в Заповедной Книге наличествует неточность?

От кощунственного предположения по рядам робких ремесленников пробежал подавленный вздох. Неужто кузнец усомнился в истинности страниц Книги?

Жрец спокойно выдержал его натиск, смело заглянул в глаза грозного Кузнеца, заставив того отвести взгляд. Мысли подобного характера неоднократно заползали в его голову, наравне с Королём лишив его сна.

– Как известно, Книга была передана нашему народу самими богами перед тем, как они забрались на вершины и погрузились в сон. Страницы в Заповедной книге писаны их рукой, а значит, в них не может быть ошибки. А что касается меня, то ритуал в пещере был проведён по всем правилам, а прежде, чем обвинять меня, тебе следовало бы вспомнить о том, что это не первый ритуал, который я проводил в своей жизни. Тебя ещё и на свете не было, когда я первый раз поднялся в пещеру и нарушил сон бога, призвав его на помощь в войне против северных каннибалов. – Жрец не повышал голос, но тембр и напор заставили всех остальных сжаться и почувствовать себя ещё более неуютно.

– Что же тогда произошло? – Тихо спросила Поэтесса, чьё обычно возвышенное мировоззрение опустилось до отсыревшей событийности.

Угрюмое молчание было ей ответом, угрюмым и в большей степени пугающим вследствие того, что происходило от Жреца – этого посредника между людьми и богами, умудрённого легендами и опирающегося на накопленный опыт, который в данном случае не обладал пользой.

– Для этого я и созвал вас здесь, дабы вы могли высказать свои предположения. – Король распрямился, но выглядел не так величественно, как всегда. Даже корона в его волосах, казалось, немного поблёкла – Я не нашёл никаких преданий. Нашему народу ранее не приходилось сталкиваться с молчанием и гневом богов, и в одиночестве я бессилен разрешить эту ситуацию. Может кто-то из вас сумеет найти в своей голове способ, позволяющий нам усмирить полыхающий гнев разбуженного бога?

Первым заговорил Музыкант:

– Уже семь дней мои инструменты не знают усталости. Я сочиняю прекрасные мелодии и посвящаю их богами и их нетленным грёзам. Я пою, и песни мои славят их деяния и лучезарность их ликов. Я воспеваю красоту и возношу им благодарности за то, что они выступают нашими заступниками. Но, видимо, они глухи к моим мелодиям, или музыка перестала радовать их уши. – Через плечо Музыканта была перекинута семиструнная кифара, на которой пальцы его наигрывали грустный мотив. Струны инструмента словно отяжелели от содержащейся в воздухе влаги, а потому звуки выходили непривычно приглушенными и не такими звонкими.

– Мы слышим твои песни. – Поддержал упавшего духом Музыканта Жрец. – И они прекрасны и ласкают слух. Но, увы, эти звучания неинтересны разбуженному богу. Он нем к ним так же, как и к моим вопросам.

– Может тогда нужно принести жертву? – Вставил веское и увесистое слово Воин. – Насколько я знаю легенды, в древности боги черпали силы в жертвах. Назови нам то имя, что ты вывел на полу пещеры, и в его честь мы устроим обильное жертвоприношение, возведём на алтарь должное количество откормленных быков и заколем их. Такой широкий жест не сможет остаться незамеченным!

Жрец обернулся к говорившему Воину.

– Ты говоришь о древних легендах, которых нахватался у северных каннибалов и других варваров, с коими тебя сталкивала служба. Наши боги дружелюбны и добры, они никогда не требовали крови и не нуждались в смерти. К тому же ты не внимательно слушал своих товарищей, весомое количество откормленных быков уже успело умереть в большом количестве за последние сутки, а так же лошадей, коз и свиней. Не думаю, что когда-нибудь прежде в истории нашего города приносилось столь огромное число жертв!