Усто Мумин: превращения

«Мы пили чай на террасе и пришел Усто. Он осторожно держал за край подрамника свою свежую работу и повернул ее в нашу сторону. Когда ему нравилось то, что он сделал, он показывал. На этот раз был не этюд, была законченная картина: на песчаном холме стоял на редкость нежный, стройный — не мальчик, но и не взрослый узбек, в халате с лиловыми и голубыми полосами, и так красиво смуглой рукой протягивал нам розу. Ну полное впечатление, что нам. Он был босой. Ноги — тоже нежные, как у мадонны.

Алексей Платонович посмотрел и сказал: „Неотразимой красоты юноша. Но… бездельник. Он будет на иждивении обожающих его“.

Усто не обиделся, сказал, что это его не интересовало. Его интересовала только гармония облика. „А как вам?“— спросил он у Варвары Васильевны.

Она нехотя ответила: „На мой вкус, он слишком томный… не мужественный“.

Я вглядывалась в эту фигуру. Правда, все в ней струилось, в каждой линии была гармония. Но что-то было в ней мне неприятно. Даже неловко было, сама не знаю отчего.

„Нина мне что-нибудь скажет?“ — спросил Усто.

Я очень глупо выпалила: „Не понимаю я его!..“

А Саня сказал: „Поздравляю, Усто. Из всего, что у вас видел, это самая тонкая живопись. Как вы назовете?“

„Я уже назвал: `Венец творения`. Подразумевается, что гармоничный человек — венец творения“.

„Не чересчур пышно? — спросил Саня. — И, по-моему, не совсем верно. А почему не цветок, не олень, не бабочка? Что, в них меньше гармонии?“

Теперь Усто обиделся: „Ну, знаете! Не случайно бог создал по своему образу и подобию не бабочку, не оленя, а человека“»[399].

Какие верные характеристики этому юноше с картины Усто Мумина дает автор! Они своего рода обобщение, так выглядят все юноши на картинах художника: томный, не мужественный, в каждой линии — гармония.

Накануне отъезда Николаева в Москву в 1937 году в газете «Правда Востока» появилась информация:

«Художник Усто Мумин заканчивает работу над картиной „Гранатовый сад“, которая будет выставлена в павильоне субтропиков на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Материалом для картиныхудожнику послужили колхозные гранатовые сады Намангана и Андижана»[400].

Вспоминает Ольга Мануилова: