Устройство памяти

Теперь это не годится. Это никого не устроит: ни меня, ни издателя, ни вас, моих читателей. Конечно, я мог бы сделать нечто большее. В начале этого года, совершенно неожиданно, решение стало так ослепительно ясно, что мне оставалось только изумиться, как туго моя мысль была затянута в смирительную рубаху механистического редукционизма. Все это время я рассказывал, как цыплята клевали хромированную бусину, будто она была для них простым, неразложимым объектом. Ибо мы сами считали ее такой — простой хромированной бусиной, и думали, что так же считают цыплята. Но, конечно, есть множество причин, по которым этого не должно быть. Клевавший горькую бусину цыпленок не имел понятия о том, что в ней важнее: цвет, величина или форма, время дня или место, где она появлялась. Не зная, на чем остановиться, цыпленок, для того чтобы выжить, должен был учитывать все эти особенности. Он не мог сразу же сделать вывод, что важна только бусина данной конфигурации. Поэтому цыпленку необходимо было классифицировать то, что он видел и испытывал.

Предположим теперь, что из всех свойств бусины важны цвет, размеры и форма (есть основания думать, что это действительно так, но я не буду углубляться здесь в подробности [7]). После того как цыпленок познакомился с бусиной, любой из этих признаков в дальнейшем помогает избегать ее. Это очень похоже на попытку вспомнить забытое имя: мы вызываем в воображении лицо человека, подбираем имена, которые, как нам кажется, близки по звучанию к забытому, или последовательно пробуем все буквы алфавита. Все это — разные стратегии поиска признаков забытого имени.

Если цыпленок действительно помнит не «бусину», а набор ее ключевых признаков, то последние не обязательно должны «храниться» в одном и том же участке мозга. Возможно, информация о цвете бусины сохраняется в одном месте, о форме — в другом и т. д. Просто мы никогда не пытались проверить такое предположение, а вместо этого обучали цыплят не клевать хромированную бусину и потом наблюдали их поведение, повторно предъявляя такую же бусину. Но если информация о цвете хранится в IMHV, а о других признаках в LPO, становится понятно, почему после обучения цыплятам не нужен IMHV, чтобы вспомнить бусину: в их LPO отложилась информация о других ее особенностях. В то же время в IМНV долгое время сохраняются клеточные изменения, так как «цветовое представительство» бусины все еще существует в этом отделе. Таким образом, мы нашли способ избежать парадокса Лэшли.

После того как я обдумал все это, проверка не составляла особой трудности. Нужно было лишь обучить цыплят не клевать горькую желтую бусину, а потом предложить им на выбор две бусины: ту же самую и новую — синюю. Цыплята с неповрежденным мозгом будут клевать вторую и отвергнут первую А как поступят цыплята с повреждениями? Если память о цвете хранится в IMHV, удаление LPO до обучения ни на чем не скажется: птенцы будут по-прежнему обучаться и помнить различие между бусинами, как и в предшествующих экспериментах (см. рис. 11.2). Но теперь удаление IMHV будетиметь последствия: хотя у цыплят сохранится способность у научению в последующих тестах они будут избегать обеих бусин — и желтой, и синей, так как без IMHV у них останется информация только о величине и форме бусины, находящаяся в LPO; по этим признакам они не смогут отличать одну бусину от другой и будут избегать всех мелких предметов округлой формы подозревая, что они горьки на вкус.

Рис. 11.10. Эксперимент с различением цветов цыплятами.

К лету 1991 года мы С Терри уже провели такой эксперимент [8]. Тем самым был найден выход из редукционистской ловушки и, признав мозг открытой обучающейся системой, мы воссоздали порядок из хаоса.

Глава 12 Интерлюдия: лабораторные исследования — это еще не все

Начинается почти всегда с одного и того же. Рано утром самолет уносит вас из Хитроу, а потом, преодолев несколько часовых поясов, вы оказываетесь у выхода из незнакомого аэровокзала, несколько обескураженные видом послеполуденного солнца, и ждете такси или, если повезет, автобуса со специальной табличкой, чтобы добраться до гостиницы, где размещаются участники конференции. Унылое чувство, которое вы пытались подавить на протяжении всего полета, начинает перерастать в досаду. Зачем вы приехали? Вы никого здесь не знаете. Программа, казавшаяся такой интересной, когда с год назад вы получили первое извещение о конференции, при более внимательном просмотре ее в самолете кажется теперь скучной: часть сообщений утратила с тех пор новизну, часть сформулирована непонятно. Место, где проводится конференция, выглядевшее довольно экзотично в рекламной брошюре, — на самом деле всего лишь шумный город в разгар лета, или же курортное местечко во внесезонное время, чтобы удешевить проживание в гостинице. И при всем этом ваша рабочая программа на дни конференции так насыщена, что не останется даже времени, чтобы побывать где-то, кроме заседаний и встреч.