Утаенные страницы советской истории. Том 2

На ум Сталину не могла не приходить и мысль о смерти, и он, посвятивший всю свою жизнь созданию «красной империи», географически во многом совпадавшей с империей Романовых, искал того, кто мог бы заменить его, продолжить дело «собирания земель». Эксперимент с Булганиным в качестве человека, который бы замещал вождя в Совете министров СССР на время его длительных отлучек из-за прогрессирующей слабости, фактически не удался.

Как вспоминал Павел Судоплатов, в то время ответственный работник Министерства госбезопасности, «Булганин всеми средствами старался избегать ответственности за принятие решений. Письма, требующие немедленной реакции, месяцами оставались без подписи. Весь секретариат Совета министров был в ужасе от такого стиля работы, особенно когда Сталин, уехав на Кавказ в отпуск, возложил исполнение обязанностей председателя Совета министров на Булганина. Берия лично обратился к Сталину с просьбой ускорить прохождение через Булганина документов по атомной бомбе, находившихся в секретариате Булганина. Сталин разрешил своим заместителям подписывать самые важные постановления в обход Булганина. Так в Совете министров возник прецедент создания бюро по различным направлениям работы правительства».

В начале 1950-х Сталин решил провести и другой эксперимент — он обязал руководителей ряда министерств и ведомств подготовить себе «дублеров» из более молодых работников. Начинание вызвало у министров недовольство и скрытое сопротивление. На практике выполнение рекомендации найти достойную замену привело к профанации хорошей задумки вождя. Ушлые «номенклатурщики» преднамеренно предлагали себе на замену заведомо недалеких подчиненных. Сталинский министр сельского хозяйства Иван Александрович Бенедиктов, как представляется, очень правильно заметил по этому поводу: «Пожалуй, главным просчетом Сталина и было то, что он не сумел, а может быть, не успел подготовить себе достойную смену».

Действительно, Сталину не хватило очень немного, чтобы «разобраться» с образовавшейся номенклатурной кастой, которая в конце 1980-х все-таки загубила Советскую державу, разменяв величие страны наличное благополучие, обретенное в ходе так называемой приватизации (общенародный скарб растащили сами «сторожа»).

На XIX съезде, на котором Сталин держал себя особняком по отношению к членам Политбюро, вождь дал понять собравшимся, что всех их ждут большие перемены. Об этом довольно подробно написал Константин Симонов, присутствовавший как на съезде, так и на организационном пленуме ЦК 16 октября 1952 года: «Главное в его речи сводилось к тому (если не текстуально, то по ходу мысли), что он стар, приближается время, когда другим придется продолжать делать то, что он делал, что обстановка в мире сложная и борьба с капиталистическим лагерем предстоит тяжелая и что самое опасное в этой борьбе дрогнуть, испугаться, отступить, капитулировать. Это и было самым главным, что он хотел не просто сказать, а внедрить в присутствующих, что, в свою очередь, было связано с темой собственной старости и возможного ухода из жизни. Говорилось все это жестко, а местами более чем жестко, почти свирепо. Может быть, в каких-то моментах его речи и были как составные части элементы игры и расчета, но за всем этим чувствовалась тревога истинная и не лишенная трагической подоплеки».

Далее Сталин, согласно Симонову, заявил, ссылаясь на свою старость, что «он не в состоянии исполнять все те обязанности, которые ему поручены». Он может продолжать исполнять обязанности председателя Совета министров и вести заседания Политбюро, но он больше не в состоянии вести еще и заседания Секретариата ЦК. Поэтому от этой обязанности он просит его освободить.

На пленуме эта просьба вызвала шок собравшейся высшей партийной номенклатуры. Первым опомнился Маленков, который вел заседание и своими жестами и выразительно воздетыми руками фактически сигнализировал членам ЦК: вождю надо отказать в его просьбе. И зал загудел: «Нет, просим остаться!», «Нет! Нельзя! Просим взять свою просьбу обратно!»

Сталин не стал настаивать на своей просьбе. В отставку он уходить еще не собирался. Ему надо было успеть создать аппаратные условия для замены себя преемниками в Совмине и Секретариате ЦК. Скорее всего, на съезде правитель осуществил лишь зондаж настроений своих сподвижников, дав понять о предстоящих тектонических подвижках в Кремле. Решающий шаг он, вероятно, намечал на весну 1953 года.

Изменения в настроениях и расположении правителя не могли не остаться незамеченными его ближайшим окружением. Для «четверки», как и для «старой гвардии» (Молотов, Микоян и т. п.), выдвижение Малышева, Первухина, Пономаренко, Сабурова на первый план означало их собственный отход на вторые роли в управлении страной и утрату надежд на вожделенный статус преемника.

Роковая ошибка вождя