Утаенные страницы советской истории

Во времена министра Абакумова досталось не только Жукову и его окружению, но и командованию ВМФ, ВВС, руководству авиапрома. И если по «авиационному делу» далеко не все обвинения были так уж однозначно безосновательны, то обвинения адмиралов в передаче западным союзникам «секрета» парашютной торпеды были шиты белыми нитками.

Мы не собираемся оправдывать министра госбезопасности, но факт остается фактом: по долгу службы Абакумов был обязан регулярно докладывать Сталину информацию о поведении и настроениях военачальников — тем более что у хозяина Кремля был не один канал информации, а уж решения принимал сам вождь. Одним правитель прощал прегрешения, других стремительной опалой опускал «на грешную землю», третьих жестоко карал.

«Авиационное дело» испортило отношения Абакумова с секретарем ЦК Маленковым. Результаты расследования были доложены Сталину, ему стало известно о личных недоработках Георгия Максимилиановича, курировавшего авиапром в годы войны, а посему в 1946 году Маленков был вынужден провести несколько месяцев на партработе в Средней Азии… Вместо Маленкова секретарем ЦК, отвечавшим за кадровую политику, органы госбезопасности и юстиции, стал тогда ленинградец Алексей Кузнецов. Его перевод в Москву привел к консолидации в верхнем эшелоне власти так называемой ленинградской группы, в которую входили секретарь ЦК Андрей Жданов, председатель Госплана Николай Вознесенский, заместитель председателя Совета Министров СССР Алексей Косыгин, первый секретарь Ленинградского обкома партии Петр Попков и примыкавший к ним председатель Совета Министров РСФСР Михаил Родионов.

Пройдет всего два года, и Абакумову вместе с вернувшим себе позиции в аппарате ЦК Маленковым придется заняться «антигосударственной деятельностью» этих молодых и энергичных выходцев из северной столицы. Причиной «ленинградского дела» принято считать борьбу кланов внутри высшей партноменклатуры — и этот фактор действительно имел место. Но, как думается, корни решения Сталина расправиться с группой перспективных и энергичных руководителей уходят гораздо глубже. Возможно, главным мотивом решения вождя стали его принципиальные расхождения с Вознесенским во взглядах по концептуальным проблемам дальнейшего экономического развития СССР. Не исключено, что Сталин опасался, что после его кончины верх в руководстве возьмет группа Вознесенского. Между тем его политэкономические взгляды противоречили убеждениям Сталина, изложенным им в книге «Экономические проблемы социализма в СССР» уже после расстрела «ленинградцев».

Вознесенский считался одним из самых авторитетных в стране экономистов. Многие статьи, публикуемые в партийном журнале «Большевик», содержали цитаты из его книги «Военная экономика СССР». Сталина, видимо, раздражала не столько чрезмерная популяризация Вознесенского, сколько тиражирование теоретических взглядов председателя Госплана. Николай Алексеевич ратовал за всемерное развитие хозрасчета — перевод на него буквально каждого цеха, каждой бригады. Эти взгляды были чем-то сродни воззрениям Бухарина и Рыкова, расстрелянных в конце 1930-х годов. Когда казалось, что с «правыми» навсегда покончено, их идеи оказались реанимированы одним из перспективных членов Политбюро.

Сталин, в отличие от Вознесенского, исходил из того, что товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму и что «по мере развития централизованного научного планирования хозрасчет неминуемо превращался в дикий анахронизм, в тормоз строительства коммунизма». В последний период его правления концепция экономической политики исходила из приоритета снижения себестоимости продукции и совершенствования механизма ежегодного снижения цен. Считалось, что плановое снижение себестоимости будет стимулировать внедрение более производительного оборудования, а плановое снижение цен — добросовестный труд и бережное отношение к общественной собственности. С идейными оппонентами из числа «рыночников» вождь решил «разобраться».

Абакумов безропотно выполнил политическую установку Сталина на устранение «ленинградской группы», воспользовавшись для этого промахами в работе попавших в опалу руководителей. Возможно, быстрой расправе с «оппозиционерами» способствовала внезапная кончина Жданова — по сути, второго человека в партии и неформального лидера «ленинградцев»… Только Косыгину каким-то чудом удалось избежать ареста — судьба уготовила ему долгую, хотя и беспокойную, нелегкую политическую карьеру.

В литературе можно встретить утверждение, что Абакумов поддерживал дружеские отношения с секретарем ЦК Кузнецовым и даже по возможности тормозил «разработку» «ленинградцев», чтобы оттянуть их арест. Может, это и так. Но известно, что Абакумов был осведомлен, что в 1946 году, когда Сталин решил заменить Меркулова на «своего человека», Жданов и Кузнецов усиленно «сватали» на пост министра госбезопасности Петра Николаевича Кубаткина, со времен войны возглавлявшего Ленинградское управление госбезопасности.