Утерянные победы Красной Армии

Г.К. Жуков, А.М. Василевский, И.Х. Баграмян в воспоминаниях единодушно говорят о неизбежности оставления нашими войсками Киева. А также о том, что единственным выходом из создавшейся на Юго-Западном фронте обстановки был скорейший отвод армий Потапова и Кузнецова за Днепр с целью выравнивания линии фронта по какому-нибудь сильному в естественном отношении рубежу. Сталин же придерживался иного мнения. A.M. Василевский объяснял это тем, что «Сталин, к сожалению, всерьез воспринял настойчивые заверения командующего Брянским фронтом А.И. Еременко в безусловной победе над группировкой Гудериана». В то время как»… и Б.М. Шапошников, и я с самого начала считали, что Брянский фронт не располагает для этого достаточными силами». «Но, — добавляет Василевский, — тоже поддались уверениям его командующего»[95].

Г.К. Жуков приводит фрагмент своего телефонного разговора с начальником Генерального штаба, в котором речь шла о потенциальных возможностях Брянского фронта: «…Лично я, — продолжал Б.М. Шапошников, — считаю, что формируемый Брянский фронт не сможет пресечь возможный удар центральной группировки противника. Правда, — добавил он, — генерал-лейтенант Еременко в разговоре со Сталиным обещал разгромить группировку противника, действующего против Центрального фронта, и не допустить его выхода во фланг и тыл Юго-Западного фронта.

Я знал, что собой представляют в боевом отношении войска создаваемого в спешке Брянского фронта, и поэтому счел крайне необходимым еще раз настоятельно доложить по ВЧ Верховному Главнокомандующему о необходимости быстрейшего отвода всех войск правого крыла Юго-Западного фронта за реку Днепр. Из моей рекомендации ничего не получилось»[96]. Вот так! Остается только удивляться сталинской твердолобости.

Но есть один сомнительный момент. За день или два до телефонного разговора с Шапошниковым [его дату Г.К. Жуков точно не помнит], командующий Резервным фронтом направил Сталину телеграмму, в которой предупреждал о возможности катастрофы под Киевом. Возможный замысел противника, указывал Г.К. Жуков, разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов — Конотоп — Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. Во избежание этой опасности он рекомендовал Сталину как можно быстрее создать крупную группировку наших войск в районе Глухов — Чернигов — Конотоп и силами ее нанести удар во фланг наступающему противнику. В состав ударной группировки необходимо включить 10 стрелковых дивизий, 3–4 кавалерийские дивизии, не менее тысячи танков и 400–500 самолетов[97].

Таких сил, по мнению Г.К. Жукова, было бы достаточно для разгрома «подлеца Гудериана». С этим его мнением согласен и А.М. Василевский, уделяющий в мемуарах весьма пристальное внимание пророческой телеграмме Жукова в адрес Верховного Главнокомандующего от 19 августа 1941 года[98].

Если вспомнить состав армий Брянского фронта, то количество находившихся под командованием генерала Еременко войск даже превышало рекомендованный Г.К. Жуковым перечень сил и средств ударной группировки. Только 13-я и 50-я армии имели 19 стрелковых, 4 кавалерийские дивизии, приданные Ставкой 450 боевых самолетов. Это без учета переданных Еременко 24 августа 3-й и 21-й армий расформированного Центрального фронта. Правда, количество танков до тысячи не дотягивало. Но у Гудериана не было и пятисот танков. Непонятно, по какой причине наши маршалы считали, что у Брянского фронта «недостаточно» сил?

На самом деле сил хватало. Причем хватало не только для выполнения задачи по уничтожению танковой группы Гудериана, но и для того, чтобы попытаться разгромить весь правый фланг группы армий «Центр». Именно такую задачу и поставил Сталин перед Брянским фронтом. Да и отмеченную A.M. Василевским «самоуверенность» командующего фронтом понять легко: обладая господством в воздухе в районе проведения наступательной операции, значительным превосходством над противником и в живой силе, и в технике, он имел все основания не сомневаться в победе.