Утешение в дороге

– Да, пепельной блондинки. Я его ненавидела. Из-за него щеки выглядели красными, но не здоровыми, а скорее пятнистыми. Я пробовала носить шарфы, но с таким же успехом можно сделать татуировку на лбу: ЖЕРТВА РАКА. Все это походило на кошмар, происходящий с кем-то другим, Холли. Тебе знакомо это чувство?

– Еще бы, – фыркнула я.

– Я храбрилась из последних сил. А потом, когда все закончилось, была сама не своя. Сейчас, когда я оглядываюсь назад, у меня мурашки по коже. Я думала, волосы никогда не отрастут, но они выросли, Холли. Только стали другими. – Она подхватила прядь своих волнистых волос и улыбнулась мне. – Раньше они были прямыми. А теперь смотри, что делается. А у тебя какое время было худшим в жизни?

Я как раз несла в шкаф пакет бурого риса. И застыла на полпути, уставившись на прядь светло-каштановых волос Фионы, почти как у меня. Камера. Ночная вылазка с Грейс и Тримом, когда меня загребли в полицию. Ночь в поезде с кончеными алкашами, когда я сбежала. Воспоминания вихрем кружились в голове. Тот день с мамой и Дэнни в небесном доме…

Коробка памяти захлопнулась. Фиона заправила волосы за ухо. Я бросила пакет с рисом на полку и быстро прошла мимо нее, вон из кухни.

Ничего не сказав, как будто она ни о чем и не спрашивала.

– Холли? – окликнула меня Фиона. И крикнула что-то про мандарин, оставленный на столе.

Но я уже бежала вверх по лестнице.

Я подумала, что стоит еще раз взглянуть на Солас, спрятанную под подушкой.

7. Еще больше понтов

Шли зимние месяцы, и я чувствовала себя замороженной посреди всеобщей суеты. О том, что время идет вперед, я знала только по дорожным часам, что стояли на каминной полке в доме Олдриджей. В причудливом золотом коробе, они отбивали каждый час мелодичным звоном и продолжали свой медленный ход, как будто пробиваясь сквозь вату жизни.

Фиона продолжала работать три дня в неделю. Она обучала чтению детей с задержкой развития и вечно говорила о книгах, удивляясь, почему у меня их нет. В этом она была похожа на Майко. Тот порой заламывал руки и умолял нас: «Идите, почитайте книжку или еще что-нибудь, ребята», – и это было все равно, что просить нас слетать на Марс. Фионе я ответила, что у меня есть журналы и они лучше книг, потому что книги скучные. Фиона же заполонила книгами весь дом, и они лезли из каждой щели. Я никогда не видела так много книг. Они наводили на меня ужас, потому что напоминали о школе.

Школа была адом. А преподы – его слугами, все до единого. Больше всех лютовала миссис Аткинс, учительница английского. Я пришла в класс как раз в то время, когда ученики начинали читать «Джейн Эйр» и заканчивали «военных поэтов» – тех давно ушедших солдат, которые считали войну пустой тратой времени. Все они тянули одну и ту же песню о колючей проволоке, газовых атаках и погибших приятелях.

– Холли, – обратилась ко мне миссис Аткинс однажды во время урока. – Ты меня слушаешь?

– Да, миссис.

Меня усадили в сторонке, одну за партой. В классе английского оказалось нечетное количество учеников, и поскольку парты были расставлены парами, Маленькая Мисс Новенькая выделялась, как слоненок Дамбо.

– О чем я только что говорила?

– Какие великие эти военные поэты и все такое.

– Но что именно я сказала, Холли?

Я скривилась.

– Ах да. Самое замечательное в военных поэтах – то, что все они уже на том свете, мисс.

Класс взорвался смехом. Миссис Аткинс выглядела так, будто я ударила ее ножом в глаз.

– Очень смешно. Смешнее не бывает. Обратимся к нашей новой книге, «Джейн Эйр», Холли. Ее автора тоже нет в живых, и ты, несомненно, будешь в восторге от этой новости. Пожалуйста, читай с самого начала.

Я взяла книгу в мягкой обложке, изображающей женщину в старомодном длинном платье среди деревьев, и подумала: «Боже, только не это. Еще одна куча старого дерьма». Книга открывалась длинным предисловием, и класс хихикал, пока я листала страницы в поисках начала. «В тот день нечего было и думать о прогулке», – прочитала я со своим самым занудным акцентом кокни[7]. Это всех убило. Так что я продолжала бубнить про дождь, посиделки на подоконнике, книгу о жизни птиц и прочую хрень и, когда добралась до того места, где негодник-кузен Джон запускает в героиню книгой, даже обрадовалась, потому что с такими нытиками, как Джейн, иначе нельзя. Миссис Аткинс попросила меня остановиться, потому что у нее уже отваливались уши и весь класс хохотал, а меня так и подмывало запустить этой чертовой книгой в миссис Аткинс, но прозвенел звонок, и я не успела осуществить свой замысел.