Утятинская торговка

Звонок раздался минут через двадцать. Ира по-хозяйски распахнула дверь. За порогом хрипло дышал тучный милиционер в тёмно-синей шинели. «А у нас в Уремовске все уже в новой серой форме», – заметила она, вспомнив местного участкового, очень нагло положившего глаз то ли на Иру, то ли на квартиру Аркадия Борисовича.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь к столу, – приветливо сказала она. – А ты, зятёк, у входа постой. И мать свою лучше не вспоминай, а то опять ступеньки пересчитаешь.

– Документы ваши посмотреть можно?

– Конечно, вот паспорт.

– И остальные тоже. Так, Наппельбаум, родственница?

– Родственница.

– Вы… Кугель. Тоже родственница?

– Знакомая.

– Вы… так, уже паспорт поучили? И прописка есть, – стало быть, знал, кто перед ним и откуда он недавно вернулся. – Да, сестрице вашей требуется защита.

– Об этом мы и хотели с вами поговорить. Я понимаю, что всем не угодишь, но, как человек опытный, подскажите, как прекратить эти безобразные сцены, – выставляя перед ним чистую тарелку, спросила Ира. – Водочки?

– При исполнении, – вздохнул он. – А вот перекусить не откажусь.

Ира придвинула к нему поближе тарелку с курицей, искоса поглядывая на Марию Давидовну, буквально трясущуюся от негодования по поводу Ириного поведения. Но старуху с одной стороны ухватила за руку дочь, с другой положила на плечо руку Зинаида Захаровна.

– Что вы притихли? Закусывайте, – обратилась она к остальным. – Рыба какая вкусная! Земфира Рувимовна, вы готовили?

– Мама, – тихо ответила она, косясь на мать.

– Мария Давидовна, научите?

Старуха только сверкнула глазами. А Ира безмятежно жевала, хотя, если откровенно, рыба была пересолена. Когда милиционер насытился и отодвинул тарелку, она, поспешно вскочив, спросила:

– Чайку?

– А вот… что там, компот?

– Морс, – вскочила и Земфира. – Налить?

– Меня Ира зовут. А как вас звать-величать? Не обращаться же «товарищ милиционер»?

– Павел Петрович меня зовут.

– Так вот, Павел Петрович, как вы считаете, что делать бедным женщинам?

– Разменивать квартиру.

– Что? – взвизгнула Мария Давидовна.

– Ну, не хотите разменивать, живите с зятем. Вы же его прописали…

– Я в суд подам, – возник прикорнувший на табурете у входа Ваня.

– Может?

– Да. И по суду ему комната будет…

– Значит, будем размениваться.

– Да кто ты тут есть, вертихвостка? Квартиру зятя захапала, но моей ты не получишь!

– Помолчите, тётя Мания, – вмешался доселе молчавший Брис Аркадьевич. – Ваш зять вас не бил?

– Да посмел бы он…

– А Фиру посмел.

– Боря, я сама…

– Сама два раза на кулак наткнулась.

– Земфира Рувимовна, заявление напишете?

– Какое заявление…

– Вот так всегда.

– Тогда так. Фира, я квартиру размениваю… свою, свою, тётя Маня! Уже договорился. Я переезжаю в Успенск. Это Подмосковье. Поедешь со мной. А тётя Маня будет жить тут с зятем.

– Что? Зема, ты бросишь меня на старости лет!

– Ей что, тут погибать из-за ваших квадратных метров? Тётя Маня, или вы соглашаетесь на размен, или Фира отсюда уезжает! Фира, скажи, ты поедешь со мной?

– А что мне ещё остаётся? Я себя так опозорила… мне ученикам стыдно в глаза смотреть…

– Всё, договорились.

Мария Давидовна заплакала. Она причитала, что все против неё: и родная дочь, и единственный племянник, что всех их настроила против неё эта подлая пролаза. Вот что она сделает: она уедет в Уремовск к сестре Розе и приживалкойу неё будет доживать свою несчастную жизнь…

– Значит, квартиру вы всю зятю оставляете? – спокойно спросил милиционер.

– Я тут буду жить… и мама моя, – буровил пьяный Ваня.

– На порог не пущу! – вскочила Мария Давидовна.

– Так что придётся разменивать. Ну, успокоились все? Будем о деле говорить?

– Павел Петрович, у вас есть предложение? – тихонечко спросила Ира.

– Я так думаю… квартира напротив. Старуха Лиго. У неё двухкомнатная. Она совсем плоха, племянница с дочерью за ней ходят. У них комната в Васильевке. Они съедутся в вашей квартире, вы переедете в их, а Ваню – в Васильевку.

– Не хочу в Васильевку!

– Как в вытрезвителе посидишь, так захочешь.

– Земфира Рувимовна, вы знаете эту квартиру? Она вас устраивает?

– Да, это хорошая квартира…

– Мария Давидовна, вы согласны на обмен?

– Я не согласен! – крикнул Ваня.

– Сейчас согласишься, – сказал милиционер и вышел. Все потянулись вслед за ним на лестничную площадку, а Ира проскользнула и в соседскую квартиру, когда дверь ее открыла симпатичная блондинка средних лет с ямочками на щеках.

Когда спустя минут пятнадцать они вышли оттуда, Ира в сердцах спросила:

– И что это у вас все бабки такие противные?

– Это ты верно… все. И ты станешь бабкой, так тоже вредничать начнешь.

– Но не по отношению к своим! Они за ней ходят как за родной, а она: пусть квартира государству отойдет!

– А ты молодец. Как здорово насчет лерик… реликвий, в общем, барахла ее и фотографий. Ведь задумалась, дура старая. Так, Куркин, за тобой сейчас «люся» приедет, я от Лиго позвонил.

По лестнице загремели сапоги. Два милиционера взяли Ваню в клещи и потащили вниз. Он упирался и орал: «Зема, ты у меня попляшешь!»